Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Когда Максимилиан I умер, а наиболее влиятельный из князей, курфюрст саксонский Фридрих Мудрый, отказался от избрания в императоры, кандидатами на престол выступили, главным образом, французский король Франциск I [1] и испанский – Карл I, наследник габсбургских владений в Германии. Выбор пал на последнего (28 июня 1519 г.). Нового императора курфюрсты связали избирательной капитуляцией (3‑го июля 1519 г.), определявшей его права и значительно суживавшей границы его власти. Как иностранному государю, ему было вменено в обязанность не приводить в Германию, без согласия государства, иноземных войск, не собирать имперского сейма вне Германии и не требовать к какому‑либо суду вне Германии имперские чины, а также бралось обещание назначать на государственные должности только природных немцев и во всех делах употреблять лишь латинский и немецкий языки. Далее Карл V обязывался защищать церковь и в то же время уничтожить все, в чем римской курией были нарушены конкордаты немецкой нации. Наконец, в капитуляции были статьи, касавшиеся утверждения княжеских прав, установления имперского правления по назначению курфюрстов и округов, которого так не хотел Максимилиан, и запрета отдельных союзов рыцарей и вассалов. На престол Германии, таким образом, вступал могущественный монарх, и уже это одно должно было изменить политические отношения в Германии, но Карл V лишь на короткое время приехал в Германию, чтобы условиться на сейме (вормском, 1521 г.) относительно подробностей избирательной капитуляции и относительно религиозного вопроса; затем он на долгое время оставил Германию. Между тем на этого государя возлагали, как было уже сказано, свои надежды все желавшие церковной и государственной реформы, но он не понял и не оценил общественного движения, предлагавшего ему опору и искавшего у него помощи, как не понял и размеров того дела, которое было связано с именем виттенбергского монаха. В отсутствие императора из Германии началась религиозная реформация, произошли рыцарское восстание и крестьянская война в то самое время, как Карл V воевал с Франциском I. В смысле внутренних потребностей немецкой нации выбор Карла V в императоры был поэтому крайне неудачен: в решительную минуту религиозной, политической и социальной борьбы двадцатых годов XVI в. он отсутствует из Германии, а потом, когда руки у него были развязаны для того, чтобы действовать в Германии, силы, на которые он мог бы опереться в двадцатых годах, были сокрушены князьями, в его отсутствие очутившимися господами положения, да и сам он мог действовать тогда лишь в направлении диаметрально противоположном стремлениям и чаяниям лучшей части немецкой нации, явившись в Германии чуждым ей иностранным деспотом.

В двадцатых годах от немецких дел отвлекла Карла V война с Франциском I. Более двадцати лет продолжались вообще его войны с французским королем, находящие свое объяснение в его международном положении. Будучи соседом Франции по Нидерландам и по Испании, как наследственный их обладатель, сделавшись императором в Германии, которая также соприкасалась с Францией, он имел слишком много причин для того,чтобы выдвинуть в своей деятельности на первый план отношения к этой державе, завоевательные стремления которой в достаточной степени проявились и в отношении Людовика XI к Карлу Смелому, герцогу бургундскому, прадеду Карла по бабке с отцовской стороны, и особенно в итальянских походах конца XV и начала XVI в. Нидерланды, составлявшие его бургундское наследство, искали против Франции союза с Испанией прежде, нежели родился сам Карл от брака сына Марии Бургундской с дочерью арагонского короля и кастильской королевы, но счеты его с Францией по бургундскому наследству не были еще сведены, так как сама Бургундия осталась за французскими королями. Между Испанией и Францией лежало, далее, королевство Наваррское, которое также не могло не сделаться яблоком раздора между обеими странами. Ко всему этому присоединялись итальянские дела, тоже вовлекавшие Карла, как испанского короля и римского императора, в войну с Францией: во‑первых, в 1495 г. Неаполь, где давно велась борьба между французской и арагонской партиями, был завоеван французским королем Карлом VIII, а после того, как французов оттуда вытеснили, его преемник Людовик XII и испанский дед Карла V Фердинанд Католик снова овладели Неаполем (1502), чтобы рассориться между собою при разделе добычи, доставшейся окончательно Фердинанду (1504); во‑вторых, Людовик XII завладел Миланом (1500), и хотя и отсюда французы были вытеснены так называемой камбрейской лигой (1512), тем не менее Франциск I снова захватил Милан (1515), а он считался леном Священной Римской империи; в‑третьих, и вообще утверждение Франции в Северной Италии было крайне невыгодно для Карла, так как обладание Ломбардией, разъединяя габсбургские владения, создавало Франции доминирующее положение в Италии. С другой стороны, французский король по всей сухопутной границе своего государства соседил с владениями Карла, что было для Франции как бы постоянной угрозой. Наконец в 1519 г. оба государя встретились на одном и том же пути к императорской короне.

Этими общими причинами и объясняются те четыре войны, которые вел Карл V против Франциска I (1521–1526, 1527–1529, 1536–1538, 1542–1544). Первые две войны пришлись на самое горячее время в Германии. Но Карлу V суждено было воевать еще и с Турцией, при чем он и тут вовлекался в борьбу самыми разнообразными интересами. Прежде всего, беспокойное соседство с Испанией бывших в вассальных отношениях к Турции Алжира и Туниса, затем небезопасность Италии со стороны мусульманской высадки, наконец турецкие нашествия на габсбургские владения в Германии, особенно в Чехию и Венгрию, принадлежавшие его брату Фердинанду, – все это создавало для него общую задачу борьбы с турецким могуществом, достигшим своего апогея именно в эту эпоху: отдельными эпизодами этой борьбы являются как сухопутные походы Карла против турок, так и две его морские экспедиции в Тунис (1535) и Алжир (1541), из которых первая, как известно, окончилась весьма удачно. Все эти войны объясняют нам не только отсутствие Карла V из Германии в самые важные моменты её внутренней жизни, но и ту уступчивость, какую он обнаруживал по отношению к немецким князьям и к реформационному движению, когда у него бывали связаны руки войною на два фронта при политической солидарности французского короля и турецкого султана.

Понятно, что немецкое движение, размеры которого не могли быть известны, а характер не был вполне ясен самим немцам, в нем участвовавшим, должно было казаться Карлу чем-то второстепенным и совершенно местным сравнительно с политическими задачами, охватывавшими в его глазах весь западноевропейский мир и его трудные отношения к мусульманскому Востоку, ибо турецкий вопрос был тогда одним из самых жгучих вопросов политики в виду грозного положения, занятого турками. Карл V шел совсем по другой дороге, нежели та, на которую вступала Германия. Тем более еще он не мог отдавать этой стране предпочтительного интереса, что в ней он не был наследственным государем (хотя и тут он стремился утвердить императорскую корону за своей династией). Объединяя в одной государственной идее Испанию, Италию, Нидерланды и Германию, создавая из них одно политическое целое, он не видел в реформе церкви главного своего дела. Если даже он считал ее необходимою, то от этого опять‑таки было еще далеко, чтобы он должен был понимать ее так, как поняли ее Лютер и пошедшие за ним немецкие князья. Его отношение к папам отличалось самостоятельностью; его армия в 1527 г. даже с боя взяла Рим, но помимо того, что он не был и не мог быть противником самого папства, в папах он искал таких политических союзников, которыми пренебрегать было невозможно и неудобно. Как политик, смотрел он и на католицизм, и, пожалуй, даже на самую реформацию. В ней на первых порах он видел своего рода средство держать от себя в зависимости папу по отношению к своим итальянским планам, да и религиозный раскол в Германии, разделивший князей на два враждебные лагеря, был для него тоже не безвыгоден.