Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

Как и немецкая империя, швейцарский союз был федерацией отдельных земель: как Германия по аугсбургскому миру 1555 г. разделилась официально на католическую и евангелическую, так и Швейцария еще раньше этого (1531 г.) подобным же образом распалась на два исповедания, и это распадение было признано союзом. В обеих странах таким образом религиозный вопрос решался в ту или другую сторону каждым княжеством, каждым кантоном отдельно, с тем лишь различием, что – помимо, конечно, народного движения – в одном случае инициатива или санкция принадлежала князьям, в другом – республиканским властям. Параллельно с делом церковной реформы и под её знаменем в Германии решались, как мы видели, чисто политические и социальные вопросы. То же было и в Швейцарии, только общественные вопросы здесь были иные. Швейцарский союз, возникший в конце XIII и начале XIV века и тогда же сделавшийся фактически независимым, складывался постепенно. Первоначальные кантоны (Швиц, Ури, Унтервальден), а за ними и те, которые были старейшими членами союза (Цуг, Берн, Люцерн, Гларус) пользовались в нем некоторыми привилегиями сравнительно с присоединившимися впоследствии. К таким поставленным в менее выгодные условия кантонам принадлежал, между прочим, Цюрих. Устройство Швейцарии вообще было весьма пестрое: кроме кантонов, с неодинаковыми правами в союзе, существовали еще союзные земли, не пользовавшиеся правами кантонов, и ландфогтства, находившиеся в управлении последних. Весьма естественно, что политическое неравенство отдельных частей швейцарского союза вызывало взаимное неудовольствие, а запутанность отношений споры. Другим больным местом швейцарской жизни было наемничество. В первые два века своей истории швейцарцам приходилось с оружием в руках отбиваться от покушений на их свободу сначала Габсбургов, потом бургундских герцогов, и только в 1499 г., по базельскому миру, Швейцария совершенно отпала от империи, лишь номинально составляя её часть после этого. Почти беспрерывные войны развили в народе храбрость и воинственный дух, так что европейские государи стали искать союза с Швейцарией для того, чтобы иметь наемные швейцарские дружины в своих войсках. Переход от средних веков к новому времени характеризуется вообще развитием кондотьерства и наемничества, и швейцарские дружины играли поэтому большую роль в войнах той эпохи. В этом, однако, для страны было большое зло. Наемничество вносило деморализацию и в правящие классы, и в народную массу. Патрициат, в руках которого была власть, пользовался пенсиями и подарками государей, искавших союза с Швейцарией, и торговал кровью своих сограждан. Нередко из‑за этого он разделялся на враждебные партии, благодаря интригам иностранных правительств. С другой стороны, в наемниках, шедших служить чужим государям, развивались пренебрежение к труду, страсть к легкой наживе, наклонность к грабежу. Наконец, не было никакой гарантии относительно того, чтобы швейцарским наемникам не случилось сражаться в противных армиях. В 1512 г. будущий швейцарский реформатор, в качестве полкового священника, сопровождал в Италию гларусское ополчение и искренне восторгался подвигами своих соотечественников, бывших на службе у папы, но во время второго похода (1515 г.) он был свидетелем того, как в битве при Мариньяно часть прекрасного швейцарского войска была подкуплена французами и оставила другую часть в виду неприятеля, который одержал полную победу. К вопросам о политическом устройстве страны и о том зле, какое было соединено с наемничеством, прибавлялся еще социальный антагонизм между полноправными гражданами и бесправною частью населения страны, между фамилиями, обогащавшимися на счет наемничества и теснившими бедняков, и этими самыми бедняками. Это и в Швейцарии создавало благоприятную почву для распространения анабаптизма.

Обе реформы, церковная и политическая, объединились в Швейцарии таким образом: на сторону обеих стали общественные элементы, желавшие перемен, а именно: младшие кантоны и демократические классы, тогда как старые кантоны (Швиц, Ури. Унтервальден, Цуг, Люцерн с Фрейбургом и Валлисом) и патрицианские олигархии ополчились на защиту старой церкви и прежнего политического устройства. Не в пример Лютеру Цвингли выступил сразу в роли и церковного, и государственного реформатора. По отношению ко всему швейцарскому союзу он находил крайне несправедливым, чтобы старые кантоны, маленькие и невежественные, имели в общем сейме такое же значение, как и большие, могущественные и образованные города. Поэтому он хотел уничтожить неестественное преобладание старых кантонов, освободив от их власти ландфогтства и дав большим кантонам соответственное их территориям, материальному благосостоянию и большей культурности положение. То, к чему в этом отношении стремился Цвингли, осуществилось лишь в XIX в. Но в XVI в. его планы разбились о сопротивление старых кантонов, о соперничество больших кантонов (Цюриха и Берна) между собою, об общую неподготовленность и даже враждебность к его широким планам консервативных классов. Счастливее он был только в своей борьбе с наемничеством. Самое его выступление на поприще общественной деятельности вызвано было его отрицательным отношением к этому злу швейцарской жизни. Можно даже сказать, что он начал свою общественную деятельность в качестве не столько церковного, сколько общественного реформатора. В своих политических и социальных воззрениях Цвингли сходился с Лютером лишь в том отношении, что анабаптизм – и не в одной только религиозной своей стороне – встретил отпор и с его стороны. При нем главами анабаптистов в Цюрихе были Конрад Гербель и Феликс Манц, ставшие к нему в такое же отношение, в каком находился к Лютеру Томас Мюнцер. Они обвиняли Цвингли в том, что он слишком тянет на сторону властей и имущих классов. Будучи политическим реформатором, Цвингли далек был от всякой мысли о социальном переустройстве и действовал заодно с цюрихскими городскими властями против анабаптизма. Великая крестьянская война, происходившая по соседству с Швейцарией, отразилась и на её сельском населении, так что в некоторых её фогтствах крестьяне по образцу «Двенадцати статей» формулировали свои требования в 27 статьях об отмене крепостничества, барщинных повинностей и десятины, об установлении права прихожан выбирать и смещать своих духовных пастырей, о свободном пользовании земельными, лесными и водными угодьями и т. п. Крестьянам в Швейцарии были сделаны некоторые уступки, а потому анабаптистам не пришлось здесь сыграть той роли, какая выпала на долю Томаса Мюнцера в Германии.

Изучая цвинглианскую реформацию, можно относиться к ней с двоякой точки зрения, т.е. имея в виду или историю самой Швейцарии, в которой эта реформация играла важную роль, или общую историю реформации, получившую в этой стране особое направление. Общий характер нашего труда обязывает нас отдать предпочтение второй точке зрения. Если мы и отступили от этого принципа в истории германской реформации, то лишь потому, что выбрали последнюю для более обстоятельного изображения, на частном примере одной страны, и того, как произошла реформация, и того, как она совершалась в связи с данными культурно‑социальными условиями. Ограничившись общими указаниями на черты сходства и различия между политическими и социальными вопросами, решавшимися в Германии и Швейцарии, мы можем сосредоточить наше внимание на особом характере реформации, вышедшей из Цюриха, принимая в расчет, что объяснения её особенностей нужно искать не только в исторических условиях, но и в личности реформатора.