Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

В своем месте было уже указано на то, что первые серьезные успехи кальвинизм сделал во Франции во второй половине пятидесятых годов, в конце царствования Генриха II, умершего в 1559 г. От брака своего с Екатериной Медичи, поклонницы Макиавелли, написавшего для её отца своего «Государя», Генрих II имел четырех сыновей, из которых трое царствовали один за другим: это были Франциск II (1559–1560), муж Марии Стюарт, затем Карл IX (1560–1574), при котором была Варфоломеевская ночь, и наконец Генрих III (1574–1589), при жизни брата избранный в польские короли, но впоследствии бежавший из Польши во Францию. Четвертый сын Генриха II, Франциск, сначала носивший титул герцога Алансонского, а потом Анжуйского, умер, как нам известно, в 1584 г. Как Франциск II, так и Карл IX, по молодости своей не могли самостоятельно управлять государством, и власть сделалась предметом спора между властолюбивой интриганкой королевой‑матерью, герцогами Гизами, Франциском и Карлом, дядями (по матери) Марии Стюарт, жены Франциска II, и родственниками королевского дома Бурбонами, Антуаном, женатым на наследнице Беарна и Наварры Иоанне Д'Альбре, и его братом Людовиком Конде. Возникшее между Екатериной Медичи, Гизами и Бурбонами соперничество осложнилось еще тем, что одни (королева и Гизы) были католиками, другие – кальвинистами. Правление братьев Гизов, сделавшихся при Франциске II, женатом на их племяннице, всемогущими временщиками и продолжавшими играть роль при Карле IX, сильно оскорбляло французское дворянство, которое задумало теперь воспользоваться молодостью обоих королей для того, чтобы начать феодальную реакцию против усилившегося при Франциске I и Генрихе II абсолютизма. За дворянами пошли и некоторые города, недовольные утратой муниципальных вольностей. Политическая оппозиция этой эпохи выразилась и в стремлении (при Карле IX и Генрихе III) ограничить королевскую власть генеральными штатами, а для этого подходящие идеи давались тогдашними политическими идеями, которые проповедовались как кальвинистами, так и иезуитами. Борьба Гизов и Бурбонов за власть, перешедшая в восьмидесятых годах XVI в. в борьбу за престолонаследие, вследствие прекращения династии Валуа, таким образом осложнялась политическою оппозициею против королевской власти с характером феодально‑муниципальной реакции, с которою притом соединялись новые идеи народовластия. Внутренняя французская смута, имевшая таким образом своими причинами, кроме вражды двух религий, стремление аристократии и буржуазии уничтожить устанавливавшийся абсолютизм и борьбу Гизов и Бурбонов сначала за влияние на правительство, а потом и за самую корону, не могла, конечно, остаться в стороне от путей, по которым шла политика Филиппа II. При антагонизме, существовавшем между Францией и Испанией, Филиппу II было выгодно ослабление Франции внутренними распрями, общая же его политика, конечно, требовала от него вмешательства в французские дела и в интересах католицизма, тем более, что победа протестантизма во Франции грозила бы католицизму и власти Филиппа II в Нидерландах: и с этой, значит, стороны для Филиппа ІІ было небезразлично, что делалось в соседней стране. Таковы были причины религиозных войн во Франции; которых было четыре при Карле IX и четыре при Генрихе III. Нужно еще прибавить, что религиозному ожесточению во Франции много содействовали иезуиты, принимавшие весьма деятельное участие и в полемике с протестантами, и в придворных интригах, и в междоусобных войнах, во время которых они прямо проповедовали цареубийство. Имели свое значение и принятые французским правительством тридентские постановления, сильно мешавшие сторонникам религиозной свободы.

При Франциске I и Генрихе II протестантизм страшно преследовался во Франции: против кальвинистов были и королевская власть, и легисты, и Сорбонна, и народная масса, называвшая кальвинистов гугенотами [2], и не доверявшая новому учению по его связи с дворянскими стремлениями. Мы уже раньше указывали на то, что протестантизм принял во Франции аристократический характер, так как, кроме лиц разных сословий, переходивших на сторону нового учения по убеждениям, его приняла значительная часть дворянства, думавшего, между прочим, поживиться и на счет секуляризации церковной собственности во Франции по примеру своих собратий в протестантских странах. Переход дворян в кальвинизм давал последнему значение политической силы, которая могла вести вооруженную борьбу: уже на первых порах умножившиеся протестанты силою освобождали из тюрем своих единоверцев, иногда даже вырывая их из рук солдат, ведших их на казнь, и т. п. В 1560 году протестантская партия задумала захватить молодого короля, чтобы передать его под опеку Антуану Бурбону, но заговор этот («амбуазский») был открыт, и Гизы за участие в заговоре предали Людовика Конде обыкновенному суду, вопреки его праву, как принца крови, судиться лишь в парламенте; это было своего рода угрозой и для других дворян. Только смерть Франциска II и переход власти к Екатерине Медичи спасли принца Конде: он был немедленно выпущен на свободу. Хитрая итальянка хотела держаться у власти, не давая перевеса ни Гизам, ни Бурбонам, а потому и Гизы были ею оставлены при своих должностях. Малолетний король на престоле, иностранка‑королева во главе правления, занимающаяся интригами, заискивающая у всех партий, неспособная заставить одних не делать нападений на установленную религию, а других – уважать свободу совести своих сограждан, – все это было на руку феодальной реакции, формулировавшей свои идеи таким образом: «какой такой король? мы сами – короли, а этого короленка еще розгами можно сечь».

Такое время было благоприятно и для возрождения давно уже не собиравшихся генеральных штатов. И прежде, когда в государстве происходили смуты, Франция прибегала к генеральным штатам, которые одно время даже были в руках королевской власти могущественным орудием в борьбе с феодальным раздроблением. Теперь снова сочли нужным прибегнуть к этому средству. Первое собрание генеральных штатов происходило по мысли умного, честного и веротерпимого канцлера Лопиталя (L'Hospital или L'Hоpital), в Орлеане, в 1560 г.; в 1561 г. в Понтуазе состоялось еще собрание депутатов светских сословий, духовенство же собралось отдельно в Пуасси, где Лопиталь устроил религиозный диспут между католиками и протестантами. Канцлер действовал вообще в примирительном духе и убеждал орлеанские штаты «оставить дьявольские клички (ces mots diaboliques) лютеран, гугенотов, папистов и не менять христианского имени на другие». В собрании штатов духовенством требовалось преследование еретиков; в том же смысле высказывалась часть дворян, тогда как другая была за веротерпимость; в последнем отношении с нею были заодно и горожане, выразившие желание, чтобы преследования были прекращены до решения религиозных споров вселенским собором. Понтуазское собрание 1561 г. светских чинов еще решительнее выставило необходимость терпимости и даже поставило вопрос о продаже церковных имуществ для удовлетворения государственных нужд. Что касается до диспута в Пуасси, где выступили друг против друга Беза и кардинал Лотарингский (Карл Гиз), то на нем, конечно, никакого соглашения не состоялось. Единственным результатом штатов 1560 г. был так называемый орлеанский ордоннанс, которым Лопиталь осуществлял некоторые желания, высказанные в обширном проекте реформ, составленном штатами. И в 1560 г. представители сословий высказали и в 1561 г. еще раз повторили желание, чтобы генеральные штаты были учреждением постоянным, собирающимся в определенные сроки; в 1561 г. к этому очень решительно прибавлялось еще, что король должен делить свою власть с штатами. После этого, однако, штаты опять не собирались пятнадцать лет, но в семидесятых и восьмидесятых годах мысль о периодических генеральных штатах с прямым участием их в верховной власти сделалась во Франции еще более популярною.