Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 3

Реформаторский план Тюрго

Подобно другим физиократам и Тюрго был сторонником неограниченной королевской власти, полагая, что «равновесие властей» может сделаться ещё большим злом, чем то, против которого оно направлено. Вооружая короля всеми «правами государства», он думал, однако, что когда последние выходят за пределы необходимого, пользование ими может привести к тирании, и потому требовал, чтобы власть прежде всего уважала личную свободу, так как, говорил он, «правительства слишком привыкли приносить в жертву счастье отдельных лиц так называемым правам общества», «забывая, что общество существует для отдельных лиц». Полагая, что для уважения к свободе будет достаточно беспрепятственного и гласного заявления обществом своих желаний, Тюрго всего хорошего ожидал от благодетельной власти, приводящей в исполнение свои предначертания чрез чиновников, и в этом смысле понимал свою задачу, как интенданта, т. е. правительственного чиновника, облеченного широкими полномочиями: лиможская деятельность довершила выработку из него бюрократического реформатора. Лиможский интендант оказался человеком весьма определенных принципов, которые он развил в целом ряде циркуляров своим подчиненным и донесений своему начальству и осуществлял на практике, внося изменения в распределение налогов, падавших на провинцию, в систему торгового кредита, в хлебную торговлю, бывшую больным местом дореволюционной Франции и т. п. Тюрго оправдывал свои мероприятия и теоретически, не отказываясь от полемики, какую, например, возбудил вопрос о хлебной торговле в тогдашней публицистике. Политическая экономия едва зарождалась, Тюрго мог ошибаться, как во многом ошибались все физиократы, но к чести лиможского интенданта нужно сказать, «что обязанностью всех и прямым делом всех» он считал «облегчение всякого, кто только страдает», и что, став на эту точку зрения, он предпринял ряд благотворительных мер. У Тюрго было несколько приятелей и поклонников, оказавшихся в числе друзей Морепа, и они рекомендовали ему лиможского интенданта. В литературном мире, где Тюрго был хорошо известен, назначение его министром произвело впечатление. Кондорсе спешил с восторгом оповестить об этом Вольтера, и мы уже знаем, как отнесся фернейский патриарх к обрадовавшему всю Францию известию.

Когда Тюрго благодарил Людовика XVI за назначение в министры (contrôleur général) финансов, то сказал королю» «не в руки короля отдаю я себя, а в руки честного человека» [2], на что Людовик XVI ему отвечал: «и вы не будете обмануты». При этом король взял руки министра и, по другому рассказу, на просьбу позволить изложить письменно свои виды, дал ему честное слово поддерживать его в его мужественном (courageux) предприятии. Исполнить свое обещание, однако, оказалось выше сил молодого и бесхарактерного короля: назначенный генерал-контролером финансов в августе 1774 г., Тюрго был отставлен в мае 1776 г., всего через двадцать с половиной месяцев. Первые соображения, представленные министром королю, резюмировались в словах: «ни банкротства, ни увеличения налогов, ни новых займов». Для этого он требовал сокращения расходов во имя народного блага, а облегчить народ считал возможным лишь посредством отмены злоупотреблений, хотя и находил это трудною задачею, так как многие были заинтересованы в их сохранении, – те именно, которые ими жили. «Мне придется, писал Тюрго в заключение, вооружиться против естественной доброты, против великодушной щедрости (la générosité) вашего величества и особ, наиболее для вас дорогих»; под этими особами он разумел королеву, потому что в черновой после слов «contre la générosité de Votre Majesté» стояло «et de la», но было зачеркнуто и заменено посредством «des personnes»: Тюрго предвидел, с кем придется считаться, рекомендуя экономию. При этом министр указывал королю на то, с каким трудом добывает народ те деньги, которые он, король, по доброте своей раздает всем, кто только у него попросит. Краткой программой, изложенной в этом благородном письме, не ограничивались преобразовательные планы нового министра: все, что было, с его точки зрения «предрассудком», «привилегией», «злоупотреблением», нашло в нем врага, деятельно стремившегося искоренить предрассудки. привилегии и злоупотребления «старого порядка» и встретившего тайных и явных врагов во всех тех людях, которые, как он выражался, «жили» этими непорядками.

В деятельности Тюрго было много общего с деятельностью представителей просвещенного абсолютизма, и в то же время его преобразовательные планы предвосхищали те реформы, которые осуществила через полтора десятка лет французская революция, в области социальных отношений, администрации, финансов, земледелия, промышленности и торговли (отнюдь не в области того, что получило впоследствии название политических гарантий). При всем бюрократическом характере внутренней политики Тюрго, министр-реформатор считал нужным пробудить общественную самодеятельность, которой не хотели знать ни Фридрих II . ни Иосиф II, ни другие правители эпохи. Тюрго не был сторонником ни старых парламентов, которые Людовик XVI поспешил восстановить, и которые потом делали оппозицию реформам, ни новых политических идей о народном верховенстве, о разделении властей и т. п., но он видел в то же время недостатки господствовавшей системы централизации и правительственной опеки и желал для их устранения реформировать все управление. По этому вопросу мы имеем целый мемуар, в котором Тюрго начертал для короля план местного самоуправления [3]. Как бывший интендант, он хорошо знал слабые стороны тогдашней провинциальной администрации, а как министр – познакомился и с тем, что было дурно устроено и в учреждениях центральных. «Причина зла, государь, – писал он в этом мемуаре, – заключается в том, что ваша нация не имеет устройства (n'а point de constitution). Это – общество, состоящее из разных, дурно между собою соединенных сословий (ordres) и из народа, члены которого едва находятся в каких-либо общественных связях друг с другом, в силу чего почти всякий только и занимается, что своим, исключительно частным делом и никто почти не думает об исполнении своих обязанностей и знать не хочет своих отношений к другим. В этой вечной борьбе притязаний и предприятий, которых никогда между собою не соглашали разум и взаимные объяснения, ваше величество обязаны решать все по собственному изволению или через доверенных лиц (mandataires). Все ждут ваших особых (spéciaux) приказаний, чтобы содействовать общему благу, чтобы оказывать уважение чужому праву, нередко даже – чтобы пользоваться собственным своим правом. Вы вынуждаетесь постановлять обо всем и чаще всего по частным желаниям (par des volontés particulières), тогда как вы могли бы управлять подобно Богу на основании общих законов, если бы составные части вашей державы (empire) имели правильную организацию и определенные взаимоотношения». Проект Тюрго не отменял во Франции абсолютной монархии: «поскольку ваше величество, писал он между прочим, не будете отступать от справедливости, вы можете смотреть на себя, как на неограниченного законодателя (législateur absolu) и рассчитывать на свою верную (bonne) нацию в исполнении ваших приказаний». Но, прибавлял он, дело не в одном том, чтобы нация повиновалась: нужно обеспечить за собою возможность повелевать ею, а дабы это безошибочно делать, нужно знать её положение, её нужды её средства и притом с большою обстоятельностью, и это было бы полезнее, чем иметь исторические справки о прежних отношениях. Беда в том, что во Франции все разрознено. Правда, в некоторых провинциях, называемых pays d'états, есть местные собрания, но состоя из сословий (ordres), стремления которых весьма неодинаковы, а интересы расходятся между собою и с интересами нации, собрания эти (провинциальные штаты) далеки от того, чтобы осуществлять благо провинций, в управлении которыми они участвуют. Тюрго самым решительным образом предлагал Людовику XVI дать и другим провинциям надлежащее устройство (constitution), которое, по его мысли, должно было быть настолько лучше старых штатов, чтобы и провинции, обладающие последними, пожелали изменить свое устройство по новому образцу. План состоял в установлении общинного, окружного (des arrondissements, d'élections, des districts) и провинциального самоуправления, дабы «вещи, которые должны делаться, достаточно хорошо делались сами собою», без постоянного вмешательства правительства и его агентов во все мелочи управления. Общинные собрания распределяли бы налоги, заведовали бы общественными работами (дорогами), помогали бы бедным и ходатайствовали бы о местных нуждах перед высшею властью (autorité supérieure). Они состояли бы из местных жителей, но не из всех, а только из землевладельцев, которые притом пользовались бы правом голоса пропорционально своему доходу: 600 ливров дохода давали бы право на один голос, 1200 – на два, 300 – на полголоса (citoyens fractionnaires). Другими словами, в приходских собраниях должна была быть представлена поземельная собственность, что вполне соответствовало физиократической теории. В рамки этой организации предполагалось ввести и привилегированные сословия, права которых должны были быть соразмерены с их имущественным цензом, т. е. Тюрго хотел заменить старый сословный строй новым, в основе которого лежало бы лишь одно различие между экономическими классами. Вместе с сельским самоуправлением предлагалось ввести и городское, бывшее во Франции в полном упадке. Над ними должна была возвышаться «вторая ступень муниципалитетов, или окружное самоуправление, промежуточное между общинным и провинциальным и состоящее из депутатов от отдельных муниципалитетов первой ступени». Здесь рассматривались бы общие дела целого округа и выбирались бы депутаты в «провинциальные собрания», как «третью ступень муниципалитетов». Все это здание сельского, городского и земского (окружного и провинциального самоуправления) Тюрго советовал увенчать «великим муниципалитетом», или «королевским» (municipalité royale), «общим муниципалитетом королевства», которое он обозначал также и именем «национального собрания» (assemblée nationale), хотя впоследствии это название было дано учреждению совершенно иного характера «Великий муниципалитет», состоящий из депутатов от отдельных провинций и королевских министров, должен бы был заведовать распределением налогов между отдельными провинциями, делать постановления относительно расходов на самые крупные общественные работы, оказывать помощь провинциям, испытавшим какое-либо бедствие или не имеющим собственных средств для полезных предприятий местного значения. Через это же собрание королевская власть узнавала бы о нуждах народа. Посредством такой организации Тюрго думал достигнуть лучшего распределения налогов между провинциями, округами, городами, деревнями и отдельными лицами, более полного знания положения, потребностей и средств разных частей королевства, более совершенного удовлетворения местных нужд самими заинтересованными, более тесной связи между правительством и народом и вместе с этим большего развития «общественного духа» (esprit publique), на недостаток которого он жалуется в начале мемуара. В борьбе частных интересов, говорит Тюрго, никто не чувствует потребности помогать правительству, а на того, кто это делает, смотрят косо: «нет общественного духа, потому что нет видимого и всем известного общего интереса». Поэтому Тюрго предпослал своему общему плану рассуждение о «способе подготовить отдельные лица и семьи к надлежащему вступлению в хорошее устройство общества», с каковою целью он советовал учредить особый «совет национального образования» (conseil de l'instruction nationale), т. е. министерство народного просвещения, и позаботиться о чисто гражданском воспитании (éducation civique) юношества, единственном средстве «создать просвещенный и добродетельный народ», внушив детям «принципы человечности, справедливости, благотворительности, любви к государству» и тем «подняв патриотизм на высокую степень энтузиазма, некоторые примеры которого были даны лишь древними нациями». «И вот, сказано в заключении, через несколько лет у вашего величества будет новый народ и народ первый между другими народами. Ваше королевство удесятерит свои силы. Европа будет взирать на вас с удивлением и уважением, а ваш любящий народ – с чувством искреннего обожания».