Ипполит Лютостанский - 1lyutostanskiy i talmud i evrei tom 1

хасидимами, принялись тут же за припасенную сивуху и хватили сразу через край.

Новобрачных с триумфом, в сопровождении оркестра, повели в назначенную для них

временную квартиру. Громадная толпа евреев, развеселившаяся и от водки и от

уверенности в избавлении от эпидемии, распевала заунывные песни. На каждом шагу

встречались погребальные процессии и русских, и евреев. Странно было видеть одних,

несущих свою горькую скорбь на кладбище, а других - вынесших оттуда же великую

радость. По субботам смертных случаев вообще было больше, чем в будни; евреи по

субботам не готовят обеда, а едят то, что приготовлено от пятницы: понятно, что

несвежая пища вредно действовала на этих бедняков. Но в эту субботу, в которую

большая часть верующих в цадика евреев отбросила всякую умеренность в пище и

питье, смертность увеличилась в десять раз больше. Поднялся такой гвалт в еврейских

кварталах что взволновал всех жителей города.

Чудеса цадика не возымели действия. И он, вероятно, прибегнул бы к новым

опытам, если бы не помешала административная власть. Некоторые из врачей донесли

начальнику губернии о страшном вреде, причиняемом цадиком народонаселению.

Начальник губернии командировал своего чиновника особых поручений.

Глава 13

Об аресте цадика и о холере в Пултуске

Нежданно-негаданно оцепили квартиру цадика солдатами, обыскали его,

наличные деньги вручили городничему на вечное хранение, а самого чудотворца

схватили и сдали в этапную комнату. На другой день отправлялся этап. Вокруг поли-

ции проходу не было от евреев, глазевших с самого утра на врата, которые должны

разверзнуться пред цадиком-мучеником. Когда цадика, скованного вместе с каким-то

бродягой, вывели из полицейского двора, один фактор, у которого в предыдущую ночь

холера уложила жену, с ядовитой улыбкой приблизился к арестанту и насмешливо

спросил: «Рабби, кто сильнее, холера или цадик?» - «Квартальный!» — ответил цадик1.

Евреи безотчетно веруют не только в талмудистские сказки, но и во все то, что

скажет их духовный глава, хотя бы сей последний вовсе не отличался ни святостью

жизни (первый основатель цадикизма объявил, что «цадик имеет право грешить

сколько ему угодно»), ни умственным превосходством. Цадики постоянно твердят

своим слушателям, что должно верить слепо не только Библии, Талмуду и другим

священным книгам, но и им, цадикам; что убеждение в истинности их слов придет

потом; что все науки и познания, передаваемые не цадиками и не правоверными

иудеями, суть не что иное, как тьма, ведущая к невежеству и вечной погибли. Цадики

поселяют в евреях глубокую веру в то, что они имеют возможность сноситься с самим

Богом, Который им открывает тайны прошедшего, настоящего и будущего посредством

снов и видений; а с Моисеем и пророком Илией они даже могут разговаривать в

шаббаши, праздничные дни, лично (на жаргоне Талмуда Моисей называется «Мейше-

Рабинер, и Илия-Лионувес»).

«Это великий цадик, - говорил один хасид о своем главе, - он истинно мелах

(царь): по шаббашам и праздникам он водится с Мейше-Рабинером и Лионувесом.

Жена моя не имела детей, реб Янкель (цадик) изволил сказать, что дети будут, - и она

немедленно забеременела».

«У нас в микве (ямы, где еврейки очищаются посредством погружения), -

рассказывал еврей-банщик, - которую вы знаете и которая должна непременно

заключать в себе девять талмудистских мер воды, однажды, откуда ни возьмись,

явилась страшная гадюка (змея); никто поэтому не хотел купаться. А у нас закон

(приказание цадиков), чтобы все женщины непременно купались в микве. Наши

находчивые хасиды решили, что нужно послать за советом к реб-Абраму, и я

отправился туда и рассказал все, как следует. Реб-Абрам велел мне ехать обратно и

сказал, что гадюки уже нет в микве. Я приехал и убедился в справедливости его святых

слов. Вот каков дар его всемогущества и всеведения!»

1 Записки еврея Богрова, глава XII, стр. 92.

В 1894 году в городе Пултуске Варшавской губернии была сильная холера; евреи-

хасиды для приостановления эпидемии делали, по наставлению своего раввина,

следующее: во всех еврейских домах ко входной двери и прочим дверям, ведущим в

жилые комнаты, был привешен висячий замок для того, чтобы обмануть ангела смерти

- «мелахгамовеса, что дом и все комнаты пусты и заперты на замок». Усерднейшие

евреи привешивали к дверям по два висячих замка, чтобы тем сильнее убедить

мелахгамовеса, что уж в этом доме давным-давно евреев нет, и тогда мелахгамовес

принужден будет пойти дальше, в христианские дома. Между тем, как замки у дверей

повешены, - в избе еврейки кричат, ссорятся между собой, вероятно, в том убеждении,

что мелахгамовес глухой и, приходя к дверям, замечает только висячий замок, а что в

комнате страшный шум и крик – так он этого не слышит.

По второму наставлению раввина велено было всем евреям на шею навязать

красную шерстяную ленту шириною в два пальца, чтобы обмануть мелахгамовеса при

встрече на улице, который, издали увидав красноту на шее, подумает, что этот еврей

уже зарезан им, так как на шее видна кровь (мнение, что мелахгамовес ножом режет

покойников).

Третий способ от холеры, указанный раввином, который был исполнен евреями

города Пултуска, был следующий: несколько богатых евреев отыскали у крестьянок в

цветниках зеленую руту, купили весь цветник, - золотыми монетами срезали всю

зелень, принесли к раввину, который при каком-то обряде из этой руты сплетал

перстни и потом раздавал носить им на среднем пальце правой руки для того, чтобы не

пристала холера; но это не помогало: холера еще больше усилилась. Тогда раввин,

исчерпав весь запас каббалистических премудростей, приказал употребить последнее

средство. Выбрали из среды бедных евреев жениха и невесту, привели их к двери

синагоги, при большом стечении евреев, с оркестром музыки, плясками, шумом и

криком. Вся эта страшная толпа двинулась через город к кладбищу, где, при большом

торжестве и плясках повенчали молодых, и обратно, с подобным же гамом и гвалтом

возвращались, подпрыгивая от необычайного веселья, в убеждении, что холеру этим

выгонят; но холера еще больше озлобилась и начала без счету валить евреев. Раввин

так испугался, что заперся и никуда не выходил. Православный священник, ксендзы и

лютеранский пастор — все бывали в холерных больницах, приготовляли больных к

смерти, читали молитвы над умирающими, раввина же нигде не было ни духу, ни слуху

- даже в еврейских больницах.