Даша - Mett Kheyg Vlyubitsya v zhizn

– Я поеду с вами.

– Мэтт, ну, пожалуйста.

– Я не могу остаться один. Сепарационная тревога. У меня будет паническая атака.

– Мэтт, я прошу тебя. Моя мама больна. Я не хочу, чтобы она лишний раз

волновалась. Не будь эгоистом.

– Черт. Дерьмо. Прости. Но ты не понимаешь.

– Ты справишься.

– Нет, не справлюсь. Разве ты не можешь сказать родителям, что я тоже поеду?

– Ладно. Хорошо. Я скажу им.

Но затем это все-таки произошло. Выключатель щелкнул.

– Нет.

– Что «нет»?

– Я смогу. Я останусь. Я останусь дома.

– Правда?

– Да.

49

– Я запишу тебе номер телефона больницы.

– Все нормально, – сказал я, глупо воображая, что это последние слова в моей

жизни, адресованные Андреа. – Я сам его найду.

– Я все равно его запишу.

– Спасибо.

– Не за что.

Ожидая их возвращения из больницы, я бродил из комнаты в комнату. В доме было

много фарфоровых статуэток. Розовая пантера, сидящая со скрещенными лапами,

свисающими с подоконника. Ее большие желтые глаза были устремлены на меня,

пока я ходил по гостиной.

Первые 10 минут мое сердце выпрыгивало из груди. Я еле дышал. Андреа умерла. Ее

родители умерли. Я слишком ярко рисовал себе картины возможной автомобильной

аварии. Затем прошло 20 минут. Я думал, что умру. В груди заболело. Возможно, рак

легких. Мне было всего 27 лет, но я много курил. Полчаса спустя пришла соседка,

чтобы спросить о самочувствии Фриды. Через сорок минут уровень адреналина в

крови начал приходить в норму. Я провел 40 минут в одиночестве и все еще был

жив. Через 50 минут мне захотелось, чтобы они вернулись не раньше чем через

десять минут. Так я почувствовал бы себя еще сильнее. Три года сепарационной

тревоги испарились меньше чем за час!

Разумеется, они вернулись домой в целости и сохранности.

Это было ужасное лето, но оно закончилось хорошо. Мать Андреа прошла через ад,

но она справилась со всеми трудностями. Нам даже удалось убедить ее завтракать не

печеньем, а киви. У меня были причины, чтобы заставить себя быть сильным. Я

намеренно попадал в ситуации, которые меня пугали. Очень важно чувствовать себя

некомфортно. Как писал персидский поэт XII века Руми: «Через раны в тело

проникает свет».

(Он также писал: «Забудьте о безопасности. Живите там, где жить боитесь».) Кроме

того, я направил свой разум в нужное русло, написав свой первый полноценный

роман. Я сделал это не ради карьеры (роман представлял собой переработку

шекспировского «Генриха IV», но с говорящими собаками, поэтому я и не

рассчитывал, что он станет бестселлером), а просто чтобы занять себя.

«Через раны в тело проникает свет».

Два года спустя благодаря поддержке Андреа этот роман был опубликован.

Разумеется, я посвятил книгу ей, но этого было недостаточно. Я обязан был

посвятить ей всю жизнь.

Оружие

Мой агент:

– Мы нашли издателя.

– Что?

– Мне только что позвонили. Твой роман будет издан.

– Что? Правда?

– Правда.

Эта новость поддерживала меня на протяжении полугода.

50

В течение шести месяцев мою низкую самооценку тешила мысль о книге. Я каждый

вечер лежал в постели, засыпая с улыбкой на лице и думая: «Надо же, да я важная

персона. Мой роман опубликуют».

Но публикация романа (или получение хорошей должности) не способна навсегда

изменить ваш разум. Как-то ночью я не мог уснуть. Я волновался. Водоворот тревоги

опять поглотил меня. И снова на протяжении трех недель я был в ловушке

собственного разума. Но в этот раз я был вооружен. Моим первым оружием было

следующее понимание: «Я и раньше болел, а затем выздоровел. Хорошее

самочувствие достижимо». Вторым оружием стал бег. Я знал, что тело способно

влиять на разум, поэтому я стал бегать все больше и больше.

Бег

Бег – это часто упоминаемое лекарство от депрессии и тревожности. Для меня бег

был очень эффективен. Когда я начал бегать, у меня все еще продолжались сильные

панические атаки. Мне нравилось, что многие физические проявления паники

(учащенное сердцебиение, сбившееся дыхание, сильное потоотделение) совпадают с

тем, что происходит с человеком во время бега. Когда я бегал, я не волновался из-за

своего учащенного сердцебиения, так как для этого была причина.

Кроме того, бег дал мне пищу для размышлений. Я никогда не был спортивным,

поэтому такие физические нагрузки мне давались нелегко. Было больно. Но весь

этот дискомфорт и приложенные усилия помогали мне концентрироваться. Мне

удалось убедить себя в том, что, тренируя тело, я тренирую и разум. Для меня бег

стал чем-то вроде активной медитации.

И, конечно, бег помогает привести тело в форму. Хорошая форма полезна в любом

случае. Когда я заболел, я стал много пить и курить, но теперь я пытался

нейтрализовать вред, нанесенный алкоголем и сигаретами.

Многие физические проявления паники совпадают с тем, что происходит с

человеком во время бега.

Итак, каждый день я отправлялся на пробежки или выполнял кардиоупражнения.

Как Харуки Мураками, чью великолепную книгу «О чем я говорю, когда говорю о

беге» я прочитал позднее, я считал, что бег – лучший способ рассеять туман.

(«Нужно достичь своего индивидуального предела – в этом суть бега», – сказано в

книге Мураками (пер. Афанасия Кунина). Я согласен с этим утверждением. Думаю,

это одна из причин, по которым бег помогает разуму.)

Возвращаясь с пробежки, я делал растяжку, принимал душ и начинал ощущать, как

депрессия и тревожность постепенно начинают испаряться из моего тела. Это было

невероятное чувство.

Монотонность бега, которая проявляется в звуке тяжелого дыхания и ритмичных

ударах стоп по асфальту, стала для меня метафорой депрессии. Готовность

отправляться на пробежку каждый день подразумевает некую битву с самим собой.

Лишь сам факт того, что вы вышли из дома морозным февральским утром, дарит

ощущение того, что вы чего-то достигли. Когда вы начинаете спорить с самим собой

( Я хочу остановиться! Нет, продолжай! Я не могу, я задыхаюсь! Осталось всего

полтора километра! Мне нужно лечь! Ты не сможешь! ), это в вас говорит

депрессия, но уже совсем не так громко, как раньше. Каждый раз, когда я выходил

из дома холодным, сырым и серым утром, то чувствовал, что во мне понемногу

прибавляются силы для борьбы с депрессией.

Конечно, бег не всегда помогал, потому что это не панацея, ведь я не был Зевсом и не

мог управлять волшебными ударами молнии. Но довольно приятно, когда год за

51

годом ты открываешь для себя все новые способы борьбы с депрессией, которые