Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

-- Однако оригинально для наших мест, -- вздохнул Роман.

-- Не забывайте, что Александр Иванович, коего мы наблюдали, является сыном французского живописца. Урождённый Де Велли, занесённый какими-то ветрами сюда, на край Европы, мог позволить себе вольность в создании такого необычного символа. Человек искусства имеет право на выражение, хоть это иногда и выходит ему боком, -- Харитон Матвеевич вздохнул и потом негромко, словно сам себе, проронил. -- Ох, уж эти тайные сообщества, поклонники масонства, наиграться не могут. Уробороса в глаза не видели, а туда же...

-- Кого не видели? -- уточнил Роман.

-- Уробороса. Змея, кусающего себя за хвост.

-- Вы так говорите, как будто сами зрели?

-- Несомненно, зрел, так, как Вас! -- засмеялся Харитон Матвеевич.

За разговором они уже давно прошли дом, где квартировал Роман. Ему всё равно не хотелось возвращаться в стены, пропитанные горем и утратой. А тут такой интересный собеседник, разбавляющий его одиночество беседой.

Они пошли по Екатерининской, и чем дальше уходили от окраины, тем богаче и причудливей становились дома по обе стороны улицы. Одноэтажные срубы сменились двухэтажными постройками. Иногда даже с мансардами. Их резные украшения становились более тонкими и искусными. Народу на улице почти не было. Лишь одинокие перекликания собак тревожили вечернюю тишину. Небо, грозившее дождём, так и не разверзлось сыростью, а лишь погремело где-то вдалеке раскатами. Город готовился ко сну.

-- Но как же Вы провернули такую иллюзию, словно мы наблюдали живых людей? -- не унимал своего любопытства Роман.

-- Ах, и не спрашивайте. На самом деле я Вам ничего не показывал. Вы сами увидели то, что должны были увидеть. Вас интересовала истина, и она всего лишь приоткрыла свой занавес, -- добродушно ответил Харитон Матвеевич. -- Вы, верно, уж решили проводить меня?

-- Да, прогуляться мне только в радость, -- сказал Роман. -- Правду ли утверждал тот господин, что население Перми тогда составляло пять тысяч душ?

-- Он знал, что говорил, должность исправника обязывает быть в курсе.

-- А что же будет ещё лет через сто или двести? Вы такое могли бы предположить? -- засветился азартом Роман.

Матвеевич призадумался и с хитрой улыбкой пригладил усы:

-- Думаю, миллион душ будет. Не меньше!

-- Эка, хватили, -- искренне рассмеялся тот, -- Прям так и миллион? Это где же они все поместятся?

-- Не знаю. Возможно, построят высокие дома, -- мечтательно зажмурился Харитон. -- Допустим, четверть сотни этажей!?

-- Позвольте не согласиться, -- тут же снисходительно возразил более молодой собеседник, -- я как инженерный работник, человек технического образования, могу разочаровать Вас, дома такой высоты невозможны в принципе, потому как развалятся от своего же веса.

-- А Вы только представьте. У Вас хорошее воображение? -- произнёс Харитон Матвеевич и, закрыв глаза, воздел к небу голову.

-- Хорошее..., -- едва сказал Роман и тут же осекся. Его взгляд, так же обращённый наверх, застыл в крайнем изумлении и даже испуге. Над их головами ясно проступила фигура огромного здания со шпилем, упирающимся в самые облака, там же оно совсем растворялось в темноте, и только благодаря сотням огней светящихся окон, представлялась возможность угадывать истинные размеры этого исполина. Словно огромный сказочный замок, он навис над головами припозднившихся гуляк. Рассудок Романа помутился от невероятного зрелища.

-- Берегись, -- старший товарищ схватил его под руку и притянул в сторону. Роман отпустил взгляд и чуть не лишился чувств. Они находились на каменном тротуаре, прижавшись к столбу посреди широкого проспекта. Это была не та улица, по которой они только что шли. Словно в необычайном сне, кругом горели яркие огни. Свет из огромных окон, столбов со светильниками и даже вывесок, лился невероятным потоком в тысячи свечей. В мыслях не укладывалось, каким образом можно было бы добиться такой яркой иллюминации всех цветов радуги.

Но не это оказалось самым шокирующим зрелищем для взгляда Романа. Как из тумана, перед ним на огромной скорости возникали причудливые автомобильные экипажи. Блестя невероятно плавными формами изгибов, они, словно фантастические кометы, разрезали пространство лучами своих огней и уносились куда-то в ночь. Бесшумные и в то же время быстрые, раскрашенные во всевозможные яркие цвета, они поражали воображение.

Заворожённый Роман стоял, глядя на это зрелище, посреди гладкого как зеркало тротуара. Совсем не вписывалась в этот фантастический мир обыкновенная грязная лужа, скопившаяся на обочине проезжей части, как раз, напротив. Вот туда и влетел со всего маха, не притормаживая, один из автомобилей, взметая и опуская стену брызг на зазевавшихся людей. Роман втянул голову в плечи и зажмурил глаза, приготовившись к холодному душу. Но ничего не последовало. Наступила полная тишина.

-- Каково! Такие красивые дома и автомобили появятся, а грязь так и останется, такой же грязной, -- послышался язвительный и возмущённый возглас Харитона Матвеевича.

Роман открыл глаза. Привычная Пермь. Он так же стоял на углу улиц Сибирской и Екатерининской в тусклом свете одинокого газового фонаря, настолько слабого, что на фоне недавней иллюминации теперь казался тлеющей лучиной, грозящей вот-вот затухнуть.

Загадочный спутник был тут, и как всегда невозмутимо и даже скучая, посматривал на свои блестящие часики. Роман, какое-то время не в силах прийти в себя от увиденного зрелища, обратил свой вопросительный взор на него:

-- Вы тоже видели это? Что за видения? Позвольте, кажется, опять не обошлось без Ваших магических шалостей?

-- Это Ваше воображение. И кстати, недалёкое от истины. -- Харитон Матвеевич почти издевался, не желая открывать природу иллюзий, обрушившихся на бедного Романа.

Они пошли вниз к Сытному рынку, и всю дорогу молодой человек не оставлял надежды узнать что-нибудь новое про своего малознакомого старшего спутника. Он на шаг заходил вперёд и постоянно заглядывал в его глаза, словно там пытался найти ответы на вопросы, которые теперь не давали ему покоя.

-- Очевидно, Вы имеете какое-то влияние на время. Прошлое и даже будущее. Должно быть, Вам не составляет труда общаться с духами людей, ушедших в иной мир?

-- Вы ошибаетесь, если думаете про спиритические сеансы. Моё скромное занятие -- лишь чинить часы. Я часовой мастер, -- ответил Харитон Матвеевич и остановился. -- Вот мы и пришли. Спасибо, что соизволили составить мне компанию.