Глубина

Вместе с участковым Гордей и Агния вышли на улицу. Толстый заросший шерстью мужик уже выгрузил бидоны на землю. На нём вылинявшая майка и старые запылённые штаны, на голове туристская кепка с синим пластиковым козырьком и легкомысленным рисунком по белому матерчатому верху. На жирной груди под индюшачьим зобом массивный золотой крест. Глаза маслянистые, как у хорошо пожравшего кота, смотрят выжидательно. Участковый узнал у него, в каком бидоне, что находится. Не ограничившись этим, милиционер открыл каждую ёмкость и снял пробу. После чего строго сказал водителю мотороллера:

- Передай хозяину, пусть в следующий раз не только пустой суп и гарнир присылает, но и чего-нибудь мясного. Они хоть и задержанные, но всё же люди, чтобы отходами питаться (с этим заявлением Гордей мог бы поспорить, на его взгляд так эти пятеро больше заслуживали именоваться свиньями).

Парочке же участковый пояснил, вроде как в своё оправдание:

- Молодые ребята всё-таки, им в холодных камерах ночевать, прежде чем я их в район отвезу. - В словах поселкового милиционера неожиданно прозвучала почти отеческая забота о непутёвых заблудших балбесах, которые с одной стороны заслуживают сурового наказания, но с другой нуждаются в человеческом отношении:

- Неизвестно ещё, когда их в следующий раз покормят: в следственном изоляторе на довольствие иногда лишь на вторые сутки ставят… Ещё успеют тюремной баланды нахлебаться, пусть хоть напоследок нормальной еды попробуют.

…Кино должны были демонстрировать под открытым небом в летнем кинотеатре. Купив билеты по двадцать копеек, Гордей и его спутница были допущены за высокий деревянный забор. Ограда закрывала экран от глаз халявщиков, не желающих раскошеливаться на билетик. Поэтому все окрестные деревья, словно огромными плодами, были заранее облеплены местными пацанами. Похоже, чтобы с комфортом расположиться на удобной ветке, места «на галёрке» начинали занимать задолго до начала сеанса.

Привилегированная же публика степенно занимала места на лавочках, сооружённых из положенных на вкопанные в землю столбики досок. Многие в ожидании начала сеанса лузгали семечки, сплёвывая шелуху себе под ноги на хорошо утоптанную землю. Сидеть тёплым вечером на воздухе было гораздо приятнее, чем в душном невентилируемом помещении. Да и необычно было смотреть кино и одновременно видеть над собой усыпанную звёздами бездну.

Перед фильмом крутили очень смешной выпуск киножурнала «Фитиль». Постоянно следовали взрывы общего хохота. Облепившие деревья пацаны особенно бурно реагировали на каждый комичный момент. Но это ещё были цветочки. Ягодки начались, когда пошла полная несдержанных страстей индийская мелодрама. Если обилеченный партер вёл себя относительно сдержанно, то галёрка на ветвях деревьев очень живо реагировала на все перипетии сюжета: свистела, шумела, громко комментировала поступки героев – словно это не просмотр фильма, а футбольный матч. Заставить мальчишек молчать было невозможно – как невозможно было и удалить их с кинопоказа. Так как фильм, естественною, был «про любовь», то есть с поцелуями и объятиями, то на афише имелось предупреждение «детям до 16 лет вход воспрещён». И на входе дотошные бабки-билетёрши, как могли выявляли и отсекали малолеток. Те, кого не пустили в зал, тоже старались присоединиться к зазаборной вольнице, и там уже никто не мешал им свободно выражать свои эмоции. Особо «смачные» сцены вызывали дружный гул нелегальной аудитории – как на забитый гол на стадионе.

Сюжет фильма, как и следовало ожидать, оказался довольно простенький, но зато фильм был наполнен красивейшими национальными индийскими танцами. Да и искренняя игра актёров вызывала симпатию. Однако примерно на середине Агния предложила «не досматривать эту чушь до конца». Она поднялась и, пригибаясь, направились по проходу между рядами к выходу. Гордею ничего не оставалось, как последовать за ней…

Они шли по тёмной аллее и молчали, голоса киногероев разносились по всему парку. Неожиданно Агния в раздражении выпалила:

- Зачем они головы людям дурят?!

- О чём вы?

- Да все эти киносказки и романы про высокие чувства и «неземную» любовь, - голос девушки дрожал от презрительной насмешки и был полон негодования. – У нас в библиотеке женщины месяцами ждут такие книги; приходят, записываются в очередь, а у самих на лицах написано, что в своей жизни ничего кроме серой убогости не видели. И, скорее всего, уже не увидят.

- Так может в этом и заключается важная миссия литературы – дать людям то, чего они лишены в своей жизни. В некотором смысле психотерапия такая.

Гордей никак не ожидал, что его слова вызовут столь яростную реакцию, он словно по незнанию открыл ящик Пандоры.

- И вы туда же! – с негодованием воскликнула библиотекарша. - Обман это, а не психотерапия. А проще говоря, - мошенничество! Писатели намеренно лгут, чтобы их творения пользовались популярностью. Режиссёры, поэты все думают лишь о своём успехе. А дурочки им верят и живут иллюзиями, из-за чего бывает очень больно. А надо быть сильными реалистками, тогда будет меньше страданий.

- Простите, Агния, но тут я с вами не соглашусь.

- А я и не рассчитываю на ваше согласие! – почти с неприязнью отрезала молодая максималистка. - Вот наш сегодняшний участковый - он бы меня наверняка понял. Он при своей доброте и даже мягкости, аферистов наверняка не жалует.

Раздражённая Агния попросила её дальше не провожать и, холодно попрощавшись, быстро зацокала каблучками прочь.

…Возле калитки Гордей столкнулся с хозяином дома. Старик смолил папироску и явно был не прочь почесать языком. От его зоркого глаза даже в ночном сумраке не укрылись ссадины на лице постояльца.

- Где это тебя, мил человек, так подретушировали? – ехидно поинтересовался Михалыч.

Гордей соврал, что неудачно нырнул с мола. Тлеющий огонёк высветил хитрый прищур озорных глаз.

- Ты ври, Емеля, да не завирайся! Тут же село, а не ваш город! У нас через час обо всём все узнают без всякого радио.

Пришлось Гордею рассказать и про драку и про участкового.

- Вроде толковый мужик, этот ваш Чебутнов? Обещал завтра отвезти шпану в район и сдать следователю.

В ответ Михалыч неопределённо пожал плечами.

- Может и так… В сущности, он мужик безвредный, честный служака, из тех, кто «пороха не выдумает», но лямку тянет долго и безропотно. Вдовец он. Детей они с Марьей не нажили. Вот и живёт бобылём со старым котом Демьяном, которого возит с собой на службу и нянчиться с ним, словно с дитём…

…Среди ночи Гордей открыл глаза от непонятного стука. На душе было как-то неспокойно. Он поднялся и вышел на улицу. В свете уличного фонаря темнота казалась особенно мрачной. Крупный мотылёк тупо бился в оконное стекло. Мазаев аккуратно накрыл бабочку ладонью, и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть. На грудке ночного пришельца имелся характерный рисунок, напоминающий человеческий череп.