Глубина

- Просто они дружат ещё со школы, - пояснила Инга. - Он любит её, но как сестру. Валя постоянно подыскивает ей хорошего кавалера, а в идеале нового мужа. Вика после развода была в жуткой депрессии, и это Валя её вытащил. Он всегда сразу бросается на выручку, если у кого-то из друзей возникают проблемы.

- Да, хорошо иметь такого друга – позавидовал белой завистью Гордей. – Жаль, что я только теперь узнал, что он за человек.

Лицо Инги осветилось какой-то материнской улыбкой:

- Валя большой ребёнок! Видели бы вы, как он расстроился из-за того, что нас надули с несуществующим казино, будто обещанную игрушку не дали… И всё равно он гений!

Глава 18

День седьмой

Большую часть времени Гордей теперь проводил с Агнией. Они вроде начинали не плохо ладить, как ем как ему казалось. Его интерес к «девушке-загадке» только возрастал, да и с её стороны как будто исходили флюиды ответной симпатии. Хотя, конечно, она была немножко странной: обычно общительная и простодушная, Агния могла неожиданно превратиться в упрямую «колючку». В любой момент пойти на конфликт, буквально на ровном месте.

Вечером они снова собрались в кино. Отстояли длинную очередь в кассу и купили билеты. Но внутрь летнего кинотеатра пока ещё не пускали, и народ в ожидании тусовался на асфальтированном пятачке перед входом.

Гордей заметил в толпе знакомую рыжую. Снова она попалась ему на глаза! «Львица» как всегда была при полном параде. Она небрежно покуривала, а вокруг неё крутился какой-то мужик кавказской наружности, который зыркал по сторонам ревнивым взглядом.

Иногда рыжая снисходила до своего низкорослого кавалера, который едва доставал ей темечком до подбородка, и что-то ему отвечала. И было видно, что кавказец млеет от счастья.

- Что залюбовались на сверкающую порочность? – вдруг услышал Мазаев презрительно-насмешливый голос Агнии. Он и в самом деле засмотрелся на оригинальную пару.

Библиотекарша вся вспыхнула, но заставила себя улыбнуться:

- Нашли свой идеал красоты?

Рыжая действительно была очень яркой, модной, и выделялась в толпе. Её эффектный макияж, стильная одежда не могли не обращать на себя внимание. Глаз Мазаева зацепила огромная камея на пышной груди красотки - с женским профилем в центре, вырезанным из белого камня, и крупными драгоценными камнями по краям броши. Похоже, что старинной работы…

Впрочем, никакого личного интереса к рыжей девице у Гордея не было. Однако его спутница мгновенно возвела вокруг себя невидимую преграду. Не позволив ему и рта раскрыть, Агния протянула руку для прощания:

- Спасибо вам за то, что посветили мне время. Желаю вам счастливого отпуска. - Сказав это, библиотекарша развернулась и пошла. Снова Мазаев наблюдал её удаляющуюся спину! Вечер был безнадёжно испорчен, в кино он конечно не пошёл.

Во дворе дома под навесом за длинным столом собралось человек пятнадцать. Впервые с тех пор как Гордей поселился здесь, соседи по «общежитию» собрались на коллективные посиделки. Его заметили. От компании отделилась фигура Михалыча, раздался его громогласный возглас:

- А, студент! Милости просим к нашему столу.

Хозяин дома приблизился развинченной походкой. Это уже был не прежний танцор. Он бесцеремонно взял Мазаева за руку и потащил за собой, попутно объясняя, что его Клавдия укатила в Симферополь погостить к сестре и вернётся только завтра вместе с сыном и внуками.

- Так что сегодня я вольный казак! Гуляем!

В отсутствии жены Михалыч угощал постояльцев домашним виноградным вином, стол ломился от фруктов, овощей, солений. Жёны постояльцев уже наготовили на маленькой кухоньке всякой вкуснятины из свежайшей рыбы, которая ещё несколько часов назад плавала в море: Михалыч добыл её у недавно вернувшихся с промысла совхозных рыбаков.

…Был тихий тёплый вечер, с крыши веранды свисали гроздья винограда, сверчки и цикады устроили настоящий концерт. Под лёгкое винцо и разговор шёл лёгкий с добродушными шутками и весёлыми историями. Атмосфера была очень тёплой и романтичной.

Женщины уложили детей спать и снова вернулись за стол. Закутавшись в пледы, они ещё долго сидели, поддерживая настроение лёгкого необременительного курортного разговора. Гордей даже забыл о своих неприятностях. Хотелось бесконечно любоваться очарованием южной ночи, вдыхать можевелово-цветочный воздух, который источал такой опьяняющий букет, какого днём не бывает; любоваться удивительным звёздным небом и чувствовать лёгкое волнение от благосклонных женских улыбок.

Как только за столом появилась гитара, студент с общего благословения почти не выпускал её из рук, исполняя все известные ему шлягеры от Высоцкого до Галича и Окуджавы. И даже под настроение перепел самые известные гусарские баллады знаменитого поэта-партизана Дениса Давыдова. С колен одной из слушательниц ему подвывала крошечная собачонка, которую владельцы умудрялись как-то прятать от хозяйки. Удивительно, но будучи совершенно в ненастроении в начале вечера, к полуночи Мазаев не на шутку разошёлся и даже начал флиртовать с незамужней соседкой. Но через некоторое время дамы ушли спать, а без них какой может быть кураж?!

Обычно благодушного и безобидного Михалыч от выпитого понесло излить то, что давно копилось у него на душе. Оказывается, ему давно была в тягость вся эта коммерция:

- Когда мы с Клавдией приехали сюда после войны, - со слезящимися глазами вспоминал дед, - она была другая – весёлая, голосистая, да и жизнь вокруг тоже: если кто-то строился, то всем миром помогали; гуляли друг у друга на свадьбах и именинах; общие столы накрывали по вечерам. Вот так же сидели задушевно человек по тридцать-пятьдесят - разговаривали, пели под гармонику. А теперь все обособились, каждый лишь сам за себя. Сидят куркулями на своих участках, деньги выращивают, словно латифундисты какие. Вон, и мы тоже в рыночных торгашей превратились! - Старик пнул ногой пирамиду из ящиков, приготовленных для сбора фруктов.

Один из постояльцев мягко ему возразил, желая вернуть деда в доброе расположение духа:

- Но ведь есть же постановление партии о приусадебных хозяйствах, Василий Михайлович. Вроде как власть поддерживает небольшую сельскую коммерцию, чтобы люди в деревнях не только в колхозах пахали, но и на своей земле трудились. Может, хоть тогда молодёжь не будет поголовно в города сбегать.

- Может и так, - вздохнул Михалыч. – Только дьявол коммерции души калечит. Теперь никому дела нет до совхозных интересов, все мысли лишь о личных хозяйствах. Всем вообще стало наплевать, что вокруг делается! Пусть хоть невинных людей со свету сживают, лишь бы мне было хорошо! Одним словом, моя хата с краю! И получается, что вроде как при советской власти живём, а ощущение такое будто при капитализьме. Законы джунглей получаются!