Глубина

На обратном пути Мазаеву приходилось грести в одиночку. Отец с сыном, сильно надравшись, благодушно сидели в обнимку на корме и болтали. Между тем поднялся ветер и приходилось бороться с волнами и течением. Удерживать направление становилось всё труднее. Лодку начинало сносить. А соратники по рыбалке, как ни в чём не бывало, беззаботно наслаждаются общением друг с другом. После бессонной ночи их сильно развезло, и они не слишком обращают внимание на то, что творится вокруг. Поэтому к берегу подошли совсем не там, откуда стартовали.

И тут спутники Мазаева, спохватившись, разом сиганули за борт, чтобы помочь причалить баркас. Они немного поторопились и оба с головой ушли под воду. Естественно, спасательных жилетов на мужиках не было. Гордей, как самый трезвый в компании, пережил несколько весьма тревожных минут, но в итоге всё закончилось благополучно: никто не потонул, а лодка общими усилиями была вытащена на берег.

На пляже однорукий морской волк стащил с себя через голову мокрую тельняшку. Пока он ловко выжимал её, помогая себе зубами, Гордей с уважением глядел на торс старика, который покрывали многочисленные шрамы и татуировки. В результате тяжёлого увечья Михалыч лишился левой руки практически по самый плечевой сустав, так что даже культи как таковой не осталось.

Вдруг что-то вспомнив, старик в сердцах выматерился и с расстроенным видом извлёк из кармана пачку «Беломора», превратившуюся в раскисшее бумажное тесто. Но сын тут же протянул ему папиросу из стального портсигара, и довольный старик запыхтел ею…

Михалыч объявил, что баркас пока можно оставить тут. Обратно в посёлок они вернуться пешком по берегу. Путь их лежал мимо причала лодочной станции, который представлял собой вдающийся в море бетонный пирс с деревянным ангаром-эллингом, двустворчатыми высокими воротами и лебёдкой для подъёма из воды катеров и лодок. С моря под рокот мотора как раз приближалось какое-то судёнышко. Солнце вспыхивало бликами на будто лакированном бело-голубом борту лодки.

Старик вгляделся из-под руки и сипло сообщил:

- Харон возвращается.

- А почему Харон?

Дед пожал плечами:

- Люди так прозвали.

Возле дома Гордея ожидала Агния! Она бросилась навстречу, протягивая к нему руку:

- Вот!

На её ладони лежал ключ с брелоком, на котором изображена, пожалуй, главная историческая достопримечательность Крыма – знаменитый замок-игрушка на вершине скалы.

- Я нашла их там, где вы дрались с хулиганами, и подумала, что это вы могли потерять – смущённо и сбивчиво пояснила библиотекарша. Выпалив это, она тревожно ожидала его реакции. На её щеках играл пунцовый румянец сильного волнения.

Гордей взял ключ и стал внимательно рассматривать его. При этом старательно изображал серьёзность, хотя это было и не просто. Столь наивный обман ради примирения не мог не умилять его. Ведь такие брелоки продаются тут буквально на каждом шагу - в любом киоске, а ключ, вероятно, снят ею с собственной связки или срочно выточен на площади у частника-армянина. Гордею отчаянно захотелось нежно обнять девушку, - осунувшуюся после бессонной ночи с глазами потерянной собачонки. Вместо этого Мазаев сдержанно кивнул, делая вид, что рад находке и ключ действительно принадлежит ему. Агния счастливо улыбнулась, мир между ними был восстановлен.

Глава 20

Примирившаяся пара сидела на берегу. Агния рассказывала, что изначально собиралась провести отпуск вместе с подругой, но та в последний момент сдала свой билет из-за семейных проблем.

Не переставая говорить, девушка иногда брала в руки фотоаппарат и направляла его куда-то. Хотя на взгляд Гордея вокруг не было решительно ничего заслуживающего внимания. Погода как испортилась с утра, так и оставалась ветреной, промозглой; свинцово-серое небо было плотно затянуто облаками. На пляже становилось неуютно. И Гордей предложил уйти:

- Всё равно стоящего кадра вам сегодня не сделать. Вокруг ничего красивого.

- А что тогда по-вашему такое красота? - прицепилась к его «ничего красивого» Агния. – Мы говорим «мир прекрасен». Но что это означает с нашей человеческой точки зрения? А что значит «прекрасен» для тысяч других существ: зверей, насекомых, рыб, бактерий, наконец?

- Угу-угу, - соглашался Гордей, меж тем итак полупустой пляж покидали самые стойкие. Пора бы и им поискать место покомфортней. Но девушку рядом волновали метафизические вопросы:

- Допустим, бабочка, она ведь тоже постигает мир, но он для нее совсем другой. Или стрекоза, чайка…

Гордей снова кивал, не решаясь перебивать увлечённо говорящую приятельницу:

- Наш глаз расщепляет луч света на составляющую его радугу, и только таким образом воспринимает предметы – при помощи отраженного света-цвета. Но что такое цвет для собаки? Или той же змеи? Что есть красота вообще? Может быть, только то, что воспринимает хрусталик человеческого глаза, причем это только отражение? Если вдуматься, что мы знаем об истинном положении вещей? О самих так называемых вещах? Таким ли уж совершенным инструментарием мы обладаем для объективного анализа окружающей реальности? Луч света отразившись от скалы, дерева, моря, попадает в человеческий глаз, неся некую информацию, потом все это обрабатывается в мозгу, да еще, насколько я помню из школьного курса физики, в перевернутом виде. Мозг эти сигналы непрестанно обрабатывает и создает себе ту реальность, которую он способен создать и понять, исходя из собственных врождённых и приобретённых в процессе воспитания клише. А теперь посудите сами, что мы видим и чувствуем, и тот ли это мир? Так мы же ещё пытаемся судить этот мир! По сути не зная и не понимая его суть.

- Вы хотите сказать, что на самом деле…

- Я хочу сказать, что, возможно, жизнь вокруг нас в эту данную секунду совсем не такая, какой мы её видим и понимаем. Возможно, это лишь сильно искажённое, искусственно навязанное нам отражение, а истина где-то рядом, но мы её пока не замечаем. Не исключено, что в двух шагах от нас происходят значительные события, о которых мы даже не подозреваем! Суметь увидеть их или хотя бы почувствовать - вот, в чём фокус! И тогда всё может в мгновение ока перевернуться с ног на голову!

- Звучит занимательно, хотя и непривычно.

- Согласна. Поэтому меня мало кто понимает. Нас ведь воспитывают сугубо материалистически. А жизнь – она намного сложнее. Мир даже может пытаться разговаривать с нами некими знаками, символами. Но к сожжению мы часто бываем слепы.

В просвете облаков выглянуло солнце. Агния снова вскинула фотокамеру, пояснив, что с помощью бесстрастной оптики ей иногда везёт «уловить неуловимое», то есть чем-то примечательное явление или событие, которое прошло мимо её глаз…