Глубина

- Можно вас – махнул ему рукой Гордей.

Пока механик шёл, вытирая на ходу руки тряпкой, Мазаев вглядывался в него, и не находил в облике этого Радика ничего подозрительного: типичный работяга – мастер «золотые руки» в линялом мешковатом комбинезоне на лямках, надетом на голое тело. Здоровенный. Оголённые толстые плечи в рыжих веснушках, пудовые кулачища, короткая бычья шея. Смущало лишь одно - необычное имя. «Радик?! – недоумевал про себя Гордей. – Родион что ли? А может Радий? А что, лет тридцать назад достижениями советских физиков-ядерщиков гордились не меньше, чем чуть позднее космонавтами. Так что взять имя для новорожденного прямо с передовицы газеты «Правда» или «Известий» наверняка было в порядке вещей». И всё же имя шло ему как козлу панама. Дядьке бы Василием зваться или Матвеем. Мужик то вроде простой и понятный, как комбайн марки «Коммунар». Вот и на вопросы он отвечал бесхитростно, ведь ему нечего скрывать. Да, он подвёз знакомую Гордея до автобуса. Заехал к сестре аккурат в тот момент, когда её квартирантка выходила из калитки. Увидал, как ей тяжело тащить чемодан и сумку, ну и пожалел городскую мамзель, не привыкшую к физическому труду.

- Я её ещё спросил, - ухмыльнулся Радик, - вы случайно не булыжниками с пляжа чемодан набили в качестве сувениров родне. А она мне так гордо, это, мол, книги.

- И где вы её высадили?

- Так я говорю: до автобусной остановки подвёз. Помог ей загрузить багаж. Она мне трёшку предлагала, но я отказался.

Гордей поблагодарил и собрался уйти. В глазах мужика вспыхнул хитрый интерес, толстые губы расплылись в ядовитой ухмылке:

- А ты чего справки то наводишь? Симпатия сбежала? Не попрощавшись? Бы-ыва-а-е-ет.

Глава 38

У окошка с табличкой «касса» ни души. И в соседних коридорах ни одной человеческой особи, здание словно вымерло.

- Эй! Есть живые? – постучал Гордей в стекло окошка, прикрытого с внутренней стороны ситцевой шторкой весёленькой расцветки на тему что-то про пчёлок, мишек и их общую любовь к мёду. Но его бодрый голос лишь потревожил первозданную тишину в здании дремлющего деревенского автовокзала, не вызвав ровно никаких ответных звуковых сигналов за задернутой шторкой кассы.

- Люди-и! – снова позвал Мазаев, и постучала более настойчиво и продолжительно. И тут он уловил чьё-то присутствие где-то в дальнем конце коридора.

Пожилая уборщица со шваброй в руках надраивала пол.

- Простите, гражданочка, – обратился к ней Гордей. – Подскажите, когда касса откроется? Мне уехать надо.

Бабулька, продолжая сосредоточенно орудовать шваброй, пояснила:

- Кто ж её знает. Уже четыре дня автобус не ходит.

- Как четыре дня? – не поверил Мазаев.

- Так сломался он, ремонтируется. А другой на замену не присылают. Курортный сезон! Видать не хватает у них автобусов то на всех.

- Простите, вы ничего не путаете?

Бабулька, по-прежнему не прерывая трудового процесса, мельком взглянула на недоверчивого гражданина и необидчиво предложила:

- А ты постучи посильней. Галька-кассирша на месте, только открывать не хочет.

Гордей вернулся к кассе и последовал совету уборщицы. Наконец его усилия увенчались успехом. Серия шуршаний донеслась-таки из кассовой каморки, после чего шторка уползла в сторону, оконце отворилось, и в нем появилось помятое от сна женское лицо.

- Чё колотитесь? – недовольно поинтересовалась заспанная кассирша и зевнула, предупредив автоматически выверенной фразой:

- Билетов нет!

- Простите, гражданочка, – подпустив мужской обворожительности в тоне, улыбнулся даме Гордей. – Подскажите, пожалуйста, пятнадцатого числа были рейсы?

- Чего ещё спросите, мужчина? – вяло огрызнулась кассирша. Тетка моргнула по-совиному, но тут она слегка встрепенулась и взглянула на симпатичного пассажира с некоторым интересом.

Неопределенного возраста кассирша несла на своём лице все признаки отчаянной борьбы за молодость и красоту. Косметика щедро лежала на её веках темно-синими тенями; черным контуром вокруг глаз создавался «роковой томный» взгляд. Отдельные крашенные кудри бигудёвого производства выбивались из-под косынки, целью которой почти наверняка было сохранить перманентное сооружение парикмахерского искусства.

- А вам это зачем знать? – спросила она вроде с подозрением и одновременно более милостиво. При этом кокетливо постреливая глазками.

Обаятельный красавчик в окошке чистосердечно ответил:

- Да вот, поспорил с другом на ужин в ресторане, что автобусы уже три дня не ходят. А он не верит.

- И кто кого пригласит на ужин в случае победы? – поправляя причёску под косынкой, поинтересовалась кассирша.

- Не-е, я лучше деньгами возьму! – заверил явно набивающийся в кавалеры посетитель. - Предпочитаю, провести время с привлекательной дамой.

- Тогда поздравляю, выиграли вы – пояснила кассирша. - Автобус ещё четырнадцатого встал на ремонт и выйдет на маршрут на раньше, чем послезавтра.

Когда Гордей вернулся, Радик снова возился под своим трофейным «Хорьхом». На этот раз Мазаев сразу, минуя калитку, перемахнул через невысокий забор. Травяная подстилка двора заглушила звук его шагов. Ударом ноги парень вышиб одну из подпорок, поддерживающих переднюю часть автомобиля. Придавленный махиной мужик охнул от неожиданности и захрипел.

- Здрасье вам ещё раз! – с издёвкой приветствовал его Гордей.

- Ты что же делаешь… сволочь?! – донёсся из-под машины сиплый натужный голос. - Убьёшь же! В ней же… полторы тонны!

- Захочешь жить – рекорд в жиме лёжа поставишь – философски заметил шутник. Мазаев сорвал цветок и, с наслаждением вдыхая его тонкий аромат, наблюдал за борьбой по соседству. Нижняя часть тела крепыша извивалась, бедняга кряхтел и стонал, безуспешно силясь хоть немного приподнять огромный вес.

- Помоги… я так долго не удержу – взмолился он.

- Тем лучше! – усмехнулся визитёр. – Скорее отмучаешься.

- За что-о-о?!!!

- Отвечай, где девчонка! Иначе вторую подпорку вышибу и ещё на капот запрыгну.

- Я же те сказал, что до автобуса её подвёз! – с трудом выдавил из себя задыхающийся мужик. Гордей только усмехнулся.

- Ты что, псих?! – прохрипел мужик.

- Ага, угадал! - весело подтвердил Мазаев и занёс ногу над второй подпоркой. – У меня и справка есть. Поэтому сейчас я размажу тебя по земле, и мне за это ничего не будет.

- Чего ты от меня хочешь?

- Говори, как всё на самом деле было, иначе тебе каюк. Сам ведь знаешь, что автобусы в тот день не ходили.

- Клянусь! Я оставил её на остановке… Там неподалёку «Волга» стояла.

- Что за «Волга»?

- Блатная такая… белая, с пижонской нашлёпкой на лобовухе. Мишка олимпийский там нарисован… Выпусти, прошу! Я всё тебе сказал. Матерью клянусь!