Джессика Браун - Поговорим о дыхании. Дар, который мы не ценим

Моррилл Уайман, сам аллергик, удивлялся, что, восходя на вершины Уайт-Маунтинс, он неожиданно мог свободно дышать. Возможно, из-за высоты? На полутора тысячах метров трудно найти в воздухе пыльцу или испражнения пылевых клещей. Или дело в том, что на Белых горах нет вызывающей его мучения растительности? К следующему восхождению он нарвал цветущей римской полыни и на высоте распаковал ящик. Там вместе с сыном, тоже аллергиком, он понюхал ее. «Мы расчихались, глаза, нос и горло засвербели», — записал он в 1872 году. Так Уайман нашел причину наследственной болезни, возвращавшейся каждый год. И приблизился к своей научной цели. Пыльца сложноцветных, к которым относится и римская полынь, является для аллергиков своего рода «криптонитом» для Супермена. И прежде всего пыльца амброзии, рода семейства астровых, широко распространенного в Европе. Эта пыльца настолько микроскопична, что без проблем проникает в бронхи. Пяти или десяти процентов на кубометр воздуха достаточно, чтобы вызвать тяжелые приступы аллергического и астматического характера. Березовой пыльцы надо в десять раз больше.

В Германии информационная служба распространения аллергии наблюдает за текущим количеством пыльцы примерно в сорока регионах, чтобы своевременно предупредить население. С целью исследований служба устанавливает ловушки: по направлению ветра пыльца улавливается в специальные контейнеры, где прилипает к пластиковым полоскам. Затем ее количество подсчитывается под микроскопом. Этой методике почти сорок лет. Она была изобретена Чарльзом Блэкли, вторым исследователем пыльцы. Блэкли тогда практиковал в Халме, в то время трущобах Манчестера, из фабричных труб которого гарь с дождем оседала на крышах. Как и его коллега по несчастью Моррилл Уайман, Блэкли страдал сенной лихорадкой — а чтобы мало не показалось, еще и астмой. Когда подаренная ему ваза с мятликом вызвала короткий, но сильный приступ чихания, он убедился: всему виной пыльца. «Теоретизировать, конечно, много приятнее, чем экспериментировать, особенно когда эксперимент проводится на твоей персоне», — записывает Блэкли. Он готов сам стать подопытным. В серии опытов, которые способны оценить лишь аллергики, он стоически переносит страдания от воздействия как минимум тридцати семи растений, грибных спор, химикатов. Подносит к глазам, вдыхает, проглатывает, впрыскивает в руки и ноги. «Жуткое жжение… непереносимость света… страшные боли… отечность… воспаление конъюнктивы… — фиксирует экспериментатор и одновременно добровольный подопытный протекание визуального контакта с гладиолусом. — Ой, чешется!» — Невольно он раздирает кожу и втирает пыльцу. Первичный тест в современной практике дерматологов восходит к открытию Чарльза Блэкли. Он работает как проклятый с миром растений, наплевав на побочные эффекты, подобно царю Митридату в поисках универсального противоядия. К концу своих исследований Блэкли приходит к выводу: реакция организма на пыльцу не зависит от ее величины и текстуры. Как и от того, ядовито или нет распыляющее растение. Может, дело в количестве? Он пытается уловить пыльцу, чтобы рассмотреть ее под микроскопом. Пробирки в качестве ловушек не годятся. Тогда он выставляет за окно стекла для анализов. В итоге Блэкли приходит к собственноручно сконструированному воздушному змею с клейким покрытием, чтобы уловить пыльцу на высоте. И поражен, насколько высоко и далеко может разлетаться, например, березовая пыльца. Многие сотни километров! Так что берлинец вдыхает не только поллен своей городской флоры, но и, при благоприятном ветре, поллен цветущих растений в Праге, находящейся за двести восемьдесят километров.

По данным Института Роберта Коха, почти двадцать процентов взрослого населения Германии подвержены аллергии, по меньшей мере одного типа. Вот основная причина того, что шесть миллионов немцев страдают астмой. «Аллергия — эпидемия нашего века», — говорит Эрика фон Мутиус. Когда «закладывает нос», при астме это означает воспаление малых ответвлений бронхов. Именно они мобилизуют защитный механизм. Окружающие мягкие ткани сокращаются, чтобы избавиться от попадающих внутрь частиц. На помощь приходят клетки, выстилающие малые бронхи: бокаловидные клетки выделяют секрет, на котором оседают чужаки. Эти эпителиальные клетки напоминают щетки на автомойке. Когда твердая частица пытается пронырнуть с воздухом в легкие, реснички мерцательного эпителия посылают ее, упакованную в слизь, обратно через трахею. Попав в глотку, незваный гость отправляется в пищевод. Там он соскальзывает в желудок, где причинит меньше вреда, — так сказать, крайний случай. У астматиков такое исключение становится нормой: пыльца, пыль, духи, табачный дым, даже занятия спортом, холодная вода, стресс — всё требует срочной чистки. Причем в больших масштабах. Тучные клетки высыпают гистамин, мышечная ткань сокращается, капилляры выдавливают жидкость в бронхиолы, бокаловидные клетки примешивают экстремальную порцию слизи. Это похоже на полную распродажу: всё должно уйти. Однако через суженные, забитые слизью дыхательные пути пройти может немного. Даже воздух выдавливается со свистом. Отсюда и название: астма на греческом — «тяжелое дыхание, одышка». По всему миру около трехсот миллионов человек страдают от повторяющихся приступов удушья и от затрудненного дыхания. Если бронхиальную астму не лечить, то органы могут отказывать из-за нехватки кислорода, а самые тяжелые случаи приводят к летальному исходу. Ежегодно в мире умирает двести пятьдесят тысяч человек от осложнений этого заболевания.

В первые пять лет после объединения Германии в восточных землях число заболеваний значительно выросло. Монетарный союз и уравнивание заработной платы унифицировали клинические картины. Сейчас количество новых случаев заболевания стабилизировалось по всей Германии, говорит Эрика фон Мутиус. К тому же накоплен опыт, который, возможно, внесет свой вклад в победу над аллергией: «Дети, растущие на традиционном крестьянском дворе, рядом с животными и особенно коровами, ограждены от аллергии и астмы. Это подтверждено многочисленными исследованиями». Есть очевидная связь с употреблением сырого молока и контакта со скотом. Как? Антитела, участвующие в аллергических реакциях, изначально выполняли в иммунной системе важную функцию: боролись с кишечными червями и другими паразитами. Теперь в развитых странах такие инвазии почти не встречаются. «Крестьянка, работающая в хлеву или коровнике, еще в период беременности передает плоду своего рода иммунное послание», — говорит фон Мутиус. Иммунная система подготавливается к будущему контакту с местными бактериями и плесенью. Может быть, антитела в организме горожанина просто от скуки набрасываются на цветочную пыльцу и кошачью шерсть? Ранние тренировки с безобидными спарринг-партнерами, похоже, делают иммунную систему более толерантной к аллергенам. Так что же, прочь из города на молочную ферму? К сожалению, всё не так просто, считает фон Мутиус. Неслучайно на таре с сырым молоком ставится предупреждение: «Подлежит кипячению». В нем могут содержаться болезнетворные микробы, в том числе ЭГЭК, высокопатогенная кишечная палочка, которая может привести к отказу почек и даже к смерти. К тому же не всех привлекает жизнь в деревне. Профессор надеется, что на основе собранных данных в скором будущем будут разработаны успешные методы лечения, такие как, например, гипосенсибилизация, своего рода прививка от аллергии, которая уже сегодня значительно облегчает жизнь аллергикам. Или ингаляции кортизона, в большинстве случаев прекрасно снимающие воспаление в бронхах астматиков. Сочетая такие методики с дыхательными упражнениями, больные могут сравнительно легко справляться с нехваткой воздуха.