Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

выбирайте, – если не подойдет размер Сысоя, можете примерить мои ботики.

Ты подчиняешься. Быстрее и охотнее, чем, наверное, полагается. Но Адель довольна и

даже шутливо машет тебе вслед. В ванной ты стремительно избавляешься от провонявшего

мочой и потом тряпья и благоговейно погружаешься в хрустяще-свежие, благородные ткани.

Как ни удивительно, костюм оказывается по твоей фигуре – разве что в плечах слегка

великоват, но это, во-первых, не бросается в глаза, а, во-вторых, придает тебе сходство с

героями американских криминальных фильмов 40-х годов. Ты мужчина? Ты похож на Кэри

Гранта или, скорее, Хамфри Богарта, если бы тот случайно оказался в городе Вышнем, –

уверенный в себе искатель приключений. Ты женщина? Теперь ты похожа на Марлен

Дитрих или, скорее, на Лорэн Беколл, если бы та надела мужской костюм, –

обворожительная искательница приключений. Впервые за долгое время тебе приятно

смотреть на себя в зеркало, ты даже строишь себе рожицы и принимаешь героические позы.

Выбрав подходящие ботинки и вернувшись в комнату, ты обнаруживаешь Адель около

выпотрошенного тобой бюро. Девушка стоит, слегка покачиваясь от усталости, и

взволнованно читает какую-то бумагу. Заметив тебя, она говорит:

- Это его письмо. У Сысоя воображение пресыщенного материалиста, но на это раз он

заметил довольно странную вещь.

Адель протягивает бумагу тебе. Ты читаешь. Там написано: «Я заметил довольно

странную вещь. Моя жизнь состоит из непрерывной последовательности желаний и

возникают они постепенно – одно за другим. Я допрашивал своих знакомых у них

происходит то же самое, но они не придают этому никакого значения, наоборот считают

чем-то естественным. Спросить у Адели. Но она не воспринимает меня серьезно. Желания

возникают последовательно. Например, я почти что купил машину, а за несколько дней до

того, как это происходит, начинаю мечтать о снегокате. Теперь у меня есть машина и я

делаю все, чтобы заполучить снегокат. Вот почти исполнилось и это мое желание, но я уже

мечтаю о сети книжных магазинов. Судя по всему это бесконечный процесс. Я только

недавно заметил такую особенность моей жизни. Начал за собой наблюдать и мои опасения

подтвердились. Новое желание действительно возникает накануне исполнения предыдущего.

И возникают желания всегда как будто помимо моей воли. На секунду расслабился – и уже

появилось. А избавиться от него как от наваждения можно, только воплотив в реальность.

Теперь, когда я наблюдаю за своими желаниями у меня участились головные боли. Пропал

даже вкус к жизни, как говорит Никита. Не знаю, что мне делать. Хуже всего, что возникают

54

желания по замкнутому кругу, то есть из-за них я двигаюсь по замкнутому кругу – я

специально зарисовал свой маршрут за последние три месяца. Если мои расчеты верны, я

уже много лет хожу по замкнутому кругу. И мне от этого хреново».

Под текстом ты видишь схему, нарисованную карандашом и с сильным нажимом.

Скорее всего, она отображает последовательность возникавших у Сысоя желаний, однако

больше всего этот неаккуратный рисунок напоминает тебе размякший и набухший водой

многоугольник.

- Жирная точка на одной из вершин, по-видимому, значит начало отсчета, - неуверенно и

почему-то грустно предполагает Адель. – Каждый отрезок – движение от желания к

желанию, но все они расположены под определенным, незначительным углом – я не знаю,

чем вызваны эти отклонения. Может быть, это направления, в которых Сысой искал

желаемое? Но как он их вычислил? Неприятно то, что, как бы отрезки не отклонялись, в

определенный момент они неминуемо соединяются, и образуют замкнутую, бесформенную

фигуру. Жуткое зрелище, не правда ли?

Ты равнодушно пожимаешь плечами. На твой взгляд, подобные бесплотные открытия

обычно делают люди, у которых слишком много денег и свободного времени. Будь у тебя

много денег, и не такая химера закралась бы в голову.

- Все это не похоже на Сысоя, - шепчет Адель. – Я начинаю беспокоиться.

- Вы же сами сказали, что он был несдержан в своих желаниях и фантазиях, - отвечаешь

ты. – Это письмо – только очередная фантазия.

Адель молчит. Ты замечаешь, что она неестественно бледна. Любовница Сысоя смотрит

на тебя полными слез глазами и тихо, испуганно переспрашивает:

- Был?

- Что был? – уточняешь ты.

- Вы сказали, что он был несдержан?

- Это вы сказали, - настаиваешь ты.

- Боже мой, - стонет Адель – она зачем-то жмурится и кривит рот. – Что случилось?

Машина? Поскользнулся? Сосулька упала?

- О чем вы?

- Да не играйте же вы в молчанку! – нервно восклицает девушка. – Ответьте мне,

наконец, где Сысой? Он жив?

Адель смотрит на тебя с надеждой и страхом – возможности отпираться больше нет.

Украденный ключ лежит в твоих испачканных джинсах.

- Он мертв, - неохотно выдавливаешь ты, но следом за этим тебя посещает неожиданная

мысль – что, если тот человек из троллейбусного парка не Сысой, а кто-то неизвестный,

укравший у Сысоя его деньги и ключ? В таком случае, Сысой жив, а убит человек, у

которого ты затем крадешь деньги и ключ, которые он отобрал или украл у Сысоя, либо по

договоренности получил из его рук. Может быть, даже Сысой хотел, чтобы его приняли за

мертвеца из троллейбусного парка, и тогда это значит, что он сам убийца, хотя и живой.

- Может быть, он мертв, а, может быть, и нет, - твое уточнение звучит чересчур игриво.

- Как это «может быть»? Он либо мертв, либо жив… Вы имеете в виду, Сысой при

смерти?

Адель борется сама с собой. Она женщина и очень хочет расплакаться (ее глаза уже

блестят), но при этом не знает, уместно ли это, потому что ты никак не дашь однозначного

ответа. В конце концов, девушка решает убить двух зайцев разом – ведь, как известно,

плакать можно и от счастья и от горя. Тут не ошибешься. И Адель плачет.

- Это вы его убили? – спрашивает она, всхлипывая.

- Нет! – восклицаешь раздосадовано.

- А меня вы убьете? – не унимается Адель.

- Да нет же!

55

Ты берешь растерянную, расстроенную девушку за плечи и усаживаешь ее на кровать.

Садишься рядом и коротко, с трудом подбирая слова, рискуя, наверное, очень многим,

рассказываешь ей все, что тебе известно о смерти Сысоя. Краснея, объясняешь, как к тебе

попал ключ. И неумело успокаиваешь Адель, выдвигая свою полуфантастическую версию

двойной кражи.

- Вы работаете на разведку? – интересуется любовница Сысоя, когда ты умолкаешь.

- Почему?

- Вы так часто употребляете выражение «это сложно объяснить».

- Но это, действительно, сложно объяснить…