Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

поголовно – наркоманы, чему также уделена не одна страница технологичных описаний. По

моим несмелым прогнозам, Бажен, вам отныне грозит не только повторное обвинение в

пропаганде насилия, но также обвинения в пропаганде психотропных веществ, педофилии и

в распространении порнографии. Я ничего не упустил?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Простите?

ВЕДЕНЯПИН: Неважно. Вернемся к «Сованщине». В разгар войны, которая грозит из

междоусобной превратиться во вторую Гражданскую, лубочно-тоталитарная Москва

засылает на поле боя своего специального, искусственно созданного агента… Это мое самое

любимое место в романе. «Русским терминатором», «смертоносным агентом 007»

становится никто иная, как клонированная Анжела Дэвис! Вот так сюрприз. Анжела,

которая, судя по всему, является ходячей атомной бомбой, при этом не лишилась своего

желания бороться за правду и права угнетенных классов. С нацменьшинств она

переключается на бедных детей двух городов, что, правда, не соответствует планам столицы.

По всем признакам, а это-то как раз не входит в военную программу Москвы, клон Анжелы

Дэвис должен стать новой Евой, провозвестницей обновленного мира и перехода

российского общества к матриархальному укладу жизни. Она агитирует детей Сперми и

Пемзы расправиться со взрослым населением городов и идти войной на столицу России. От

мотива Адама автор – мое почтение – намеренно отказывается, потому что правителем

нового сверхгосударства должна стать именно всемогущая, идеальная женщина, а ведомые

59

ею дети, таким образом, символизируют абсолютное омоложение страны, культурное,

политическое, социальное, и возвращение к истокам, то есть к Природе и Невинности. К

сожалению, роман заканчивается, точнее обрывается на самом интересном месте, и

осмысленный текст, как это часто бывает у Кисло-Птичкина, сменяется нагромождением

слогов и лишенных смысла слов. Стоит отдать должное филологической изобретательности

Бажена – словесный понос он растягивает аж на сто двадцать страниц. А, собственно, «новая

страница в творческой биографии писателя» открывается буквально в самом конце, когда

безумное, бессодержательное нанизывание слогов, эта навязчивая ритмика снова сгущается

и вновь обретает смысловую форму. Позвольте я зачитаю: «гор вор бор сор лор мор гор вор

бор сор лор мор пис рис бис кис мис сис быстрее гор вор бор сор лор мор быстрее! пис рис

бис быстрее!!! кис мис сис ДА! ЕЩЕ! ДА! О, МИЛЫЙ! ДА! ДА! БЫСТРЕЕ! ГЛУБЖЕ!

ДААА! ДАААА!!! ДАААААААААААА! Я КОНЧАЮ!!!!!!!…». А последнее предложение

романа, отделенное от всего текста книги особым, драматически-насыщенным и

символическим отступом гласит: «Впервые в жизни она испытала оргазм». Дорогие

слушатели, я не хочу навязывать вам свою точку зрения, но мне кажется, что роман

«Сованщина» – это несомненная удача. Как всегда автор – мое почтение – обводит нас

вокруг пальца. Мы думали черт знает что, а оказалось, весь текст романа, все шестьсот с

небольшим страниц – это лишь прелюдия к оргазму безымянной женщины, возможно,

Женщины с большой буквы. Даже название книги после этого обретает совершенно иное

звучание… Философское! Поздравляю вас, Бажен.

КИСЛО-ПТИЧКИН: Что?

ВЕДЕНЯПИН: Позвольте задать один вопрос?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Я слушаю.

ВЕДЕНЯПИН: Этот оргазм в конце вашей книги, он клиторальный или вагинальный?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Гм, я об этом как-то не думал. Не знаю… Может быть, вербальный?

ВЕДЕНЯПИН: Вербальный оргазм Женщины с большой буквы. По-моему, Бажен, вы

сказали новое слово в русской литературе.

КИСЛО-ПТИЧКИН: Гм, благодарю. Гм…

ВЕДЕНЯПИН: Тем не менее, читая ваши книги, я никак не могу понять одного… зачем их

все-таки читать?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Не понимаю вашего вопроса. Не хотите – не читайте, в чем

проблема?

ВЕДЕНЯПИН: Проблема явно не во мне, но я переформулирую свой вопрос. Ответьте

мне, Бажен, чистосердечно – зачем выдавать ваши книги за массовую литературу? Или вы,

действительно, думаете, что ваши книги – массовая литература?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Этот вопрос опять же не ко мне, а к читателям. Если они покупают

мои книги, значит, те им нужны. Чем больше моих книг купят читатели, тем более

массовыми они станут. Наверное, так.

ВЕДЕНЯПИН: Ладно, мы еще вернемся к этой проблеме. В вашем новом романе

«Сованщина» к традиционным химерам прибавилась еще одна – наркотические ритуалы. Вы

детально описываете, как жители города Спермь употребляют анестезирующие вещества,

например, кетамин. При чем интересуют вас, скорее, сам ритуал, сама техника приема

наркотика, нежели последствия. Зачем все эти внутримышечные, внутривенные инъекции и

эстетика приема кетамина в кристаллах через нос? Вы сами принимаете наркотики?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Принимал в молодости и поэтому считаю себя в праве говорить на

эту тему.

ВЕДЕНЯПИН: Вы не говорите, а описываете, что, на мой взгляд, разные вещи.

КИСЛО-ПТИЧКИН: Правильно. У меня не было задачи высказывать собственную точку

зрения на эту или какую-либо другую проблему. По-моему, все описания в моих романах

говорят сами за себя.

ВЕДЕНЯПИН: То есть авторское «я» в ваших книгах отсутствует? Будем говорить о

«Сованщине».

60

КИСЛО-ПТИЧКИН: Все не так просто. Роман, действительно, натуралистичный, и в нем

начисто отсутствует авторская рефлексия. Но это дало мне возможность описывать

некоторые вещи максимально объективно. Я и хотел показать, как все обстоит на самом

деле. Вся эта социальная реклама, в которой говорится, что наркотики отрицательно влияют

на человеческий организм – а чаще всего это не так – эта пропаганда лишает человека

свободы выбора. А я хочу дать своим читателям выбор.

ВЕДЕНЯПИН: Выбор между чем и чем?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Между тем, чтобы принимать наркотики, и тем, чтобы их не

принимать. Я хотел максимально честно, рассказать о том, что такое наркомания. Грубо

говоря, для этого и писались главы «Сованщины», посвященные наркотикам.

ВЕДЕНЯПИН: Ваш роман антинаркотический?

КИСЛО-ПТИЧКИН: Все не так просто. Прочитав несколько глав «Сованщины»,

начинающий наркоман или человек, который собирается принимать наркотики, в точности

узнает, что его ждет. Теперь он предупрежден. Если же этот человек продолжит

пользоваться наркотиками – это уже его собственный выбор. С другой стороны, когда

«Сованщина» была опубликована в Интернете, выяснилось, что роман не такой уж

антинаркотический, каким я его изначально задумывал. До меня дошли сведения…

ВЕДЕНЯПИН: Что «Сованщина» служит учебным пособием для начинающих