Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

вокруг осыпаются прахом. Краем глаза ты, правда, замечаешь, что некоторые книги так и

падают на пол в целости и сохранности, – все это похоже на кошмарный сон. Наконец, вы

достигаете дальней стены склада. Никита бесконечно долго возится с ключами около

139

черного входа. Сейчас, последние книжные стены испепелятся, и люди Филиппа увидят вас.

Стреляй – не хочу. Никита, конечно же, роняет чертову связку ключей, нервно наклоняется,

чтобы подобрать ее. В тот же момент скрывавший вас ряд книг исчезает (Никита почему-то

не двигается). Одновременно с этим ты слышишь голос Филиппа: «Лидия, что ты

делаешь?!». И после секундной заминки снова начинается стрельба.

Но стреляют, как ни странно, не в вашу сторону. Сейчас, когда горы книг расступились

подобно театральному занавесу, твоим слезящимся глазам предстает все пространство

склада. Оно застлано толстым слоем черно-серого пепла, повсюду торчат уголки

сохранившихся книг, а в противоположном от вас конце помещения две группы людей –

Филипп и его иноземцы, а также, ты поклясться можешь, Лидия и крепыши – устроили

глупейшую с виду перестрелку. Они стреляют друг в друга, но так как не осталось ни

малейшего спасительного заграждения, им приходится бегать по пепелищу в хаотичном

порядке, спотыкаясь об уцелевшие книги и увязая в пепле. Филипп жмется за бетонную

колонну стены. Лидия, как в фильме, на мгновения высовывается из дверного проема,

стреляет и вновь исчезает.

Пока две враждующие группы заняты собой, вы с Никитой спасены. Или нет? Ты

осознаешь, что дверь черного входа по-прежнему заперта. Брат Адель ползает на коленях в

пепле и, смеясь, как безумный, собирает выжившие книжки. На полу около двери валяются

его ключи. Ты быстро их подбираешь, время на исходе, пробуешь каждый ключ, нервно

скрежещешь зубами, и только четвертая попытка венчается успехом. Путь на свободу

открыт. Ты выскакиваешь на улицу, но тут же замираешь. Никита там остался. Приходится

нырнуть обратно в вонючее, заполненное свистом пуль помещение. Ты подбегаешь к

коленопреклоненному безумцу и изо всех сил тянешь его за собой. Никита не

сопротивляется. Он охотно встает на ноги и идет к выходу, правда, не перестает при этом

ликующе смеяться и повторять:

- Отпечатки пальцев. Точно! Отпечатки пальцев. Конечно. Отпечатки пальцев! Мы

спасены!

Вы на улице. Вы бежите. Звуки стрельбы затихают далеко позади. Большинство книг на

складе было уничтожено. Некоторые по какой-то причине уцелели. И нет сомнения, что

первыми обратились в прах – деньги из шляпной коробки Адель.

* * *

Двери лифта беззвучно открылись на Уровне А1.

По цвету и дизайну коридор на этом этаже ничем не отличался от всех прочих коридоров

Дома, только потолок, безусловно, выше, и сам он намного шире. И еще здесь почти не было

дверей. Медленно продвигаясь вперед, я насчитал на своему пути четыре двери с каждой

стороны. Все они наверняка вели в кабинеты высших божеств пантеона. Высокие парадные

двери в покои хозяина, покрытые изящной и вместе с тем какой-то строгой резьбой,

находились на месте входа в вентиляционную рубку. Не было ничего странного в том, что

именно на Уровне А1 отсутствует вентиляционная рубка, – здесь ведь обитают такие важные

сущности. Но я так и не получил ответа на вопрос, кто же отдает приказы о сеансах продува

всем нижним уровням. Сам хозяин? Кто-то из его свиты и ближайших подчиненных? Или,

возможно, главная вентиляционная рубка Дома замаскирована? Ведь система продувов – это

большая тайна.

Приближаясь к покоям хозяина, я испытывал все усиливающийся благоговейный ужас и

пытался успокоить себя такими вот бестолковыми мыслями. В действительности же мне

дела не было до тайны системы продувов, – все меркло перед тем фактом, что я – рядовой

ангел-хранитель с Уровня Ц – нахожусь на самом верхнем и священном этаже всей махины

здания. Пусть даже меня приговорят к казни за проявленное своеволие, подумал я тогда, но

все равно счастливей меня никого нет, ведь я удостоился такой великой чести! Правда, около

красивых белоснежных дверей в кабинет верховного божества меня все-таки настигли

140

сомнения. Не было сил ни постучаться, ни дотронуться до кнопки открытия. Как я могу туда

войти? Это же бессмыслица просто. Как я могу посмотреть на создателя? Просто войти и

заговорить с ним? Нет, это невозможно. Я слишком мал и ничтожен, чтобы даже мечтать об

этом. Бог, он ведь так красив… что я даже не могу в полной мере оценить его красоты.

И как раз в тот момент, когда во мне созрело решение вернуться к лифту, спуститься на

свой этаж и ждать решения верховного суда в келье, пусть хоть на этой уйдет целая

вечность, в ту же секунду из-за дверей хозяина раздался возмущенный голос:

- Ну долго я еще ждать буду? Войди уже, хватит мяться.

Тяжело вздохнув, я подчинился. Нажал на кнопку. Створки разъехались в разные

стороны и… Не знаю даже, как объяснить. Понимаешь, Дом не материален. Я описывал свое

путешествие и все свои состояния в категориях физического мира только для того, чтобы

тебе было легче меня понять. И признаюсь честно, очень тяжело находить словесный

эквивалент всем красотам и чудесам Дома, потому как ни одна мыслеформа не в силах

тягаться с таким великолепием. Земной текст – слишком примитивная и грубая субстанция,

чтобы передать, не сфальшивив, всю необыкновенную простоту Дома. И если, возвращаясь к

нашей теме, переводить на язык физического мира то, что я увидел в кабинете хозяина,

получится самая настоящая белиберда.

За простым столом сидела женщина, внешне очень похожая на работниц земных ЖЭКов:

полная, в розовом костюме с узором из крупных ромашек, и на голове у нее высилась

блестящая от лака каска волос – разумеется остервенело белокурых, но темных у корней.

Прошу прощения, – на двух ее головах, ибо то была двуглавая женщина. В довершение всего

прямо над ней расправила свой капюшон гигантская очковая кобра, несколько безучастная к

происходящему вокруг, как мне тогда показалось. Я замер в дверях и тупо уставился на

женщину. Она молчала и испытывающе смотрела на меня. Всеми четырьмя глазами.

- Прошу прощения, вы и есть верховный бог? - выдавил я из себя, приложив к тому

максимум усилий.

- Дурак, что ли? – поразилась одна ее голова, вторая молчала и только смотрела. – Я всего

лишь верховная заместительница верховного бога.

А я по-прежнему стоял, не зная ни как реагировать, ни что предпринять.

- Точнее, одна из заместительниц, заместителей несколько, но на этой неделе обязанности