Маргерит Юрсенар - Северные архивы. Роман. С фр.

едет с дочерью в Англию; этот год незабываем для

Маргерит. Дружба между ней и отцом становится

все более тесной. Он водит ее по музеям, откры­

вает мир античного искусства, преподает ей анг­

лийский язык и латынь, они вместе читают тексты

классиков. В 1915 году, вернувшись в Париж,

Маргерит начинает заниматься древнегреческим с

преподавателем и итальянским языком самостоя­

тельно.

Однако финансовое положение отца на грани

краха. В ноябре 1917 года они вынуждены посе-

7

литься на юге Франции: сначала в Ментоне, потом

в Монте-Карло, куда отца неумолимо влечет бли­

зость знаменитой рулетки.

Маргерит шестнадцать лет. Она у ж е свободно

читает Вергилия и Гомера в оригинале, увлекается

Достоевским и Толстым, знает наизусть чуть ли не

всего Шекспира. В виде первой пробы пера она пи­

шет драму в стихах «Икар», изданную впоследст­

вии под названием «Сад Химер». В ее стихах еще

много литературных штампов, что неизбежно. «Ре­

бенок слишком много читал», — вспоминает она.

В 1 9 2 2 году, получив гонорар за кое-какие пуб­

ликации, Маргерит Юрсенар совершает свое пер­

вое путешествие по Италии. Венеция, Милан,

Верона производят на нее неизгладимое впечатле­

ние. Исторические события врываются внезапно в

ход идиллического процесса ее погружения в раз­

нообразные пласты культурного прошлого Италии.

Она становится свидетельницей первых проявле­

ний фашизма, знаменитого «похода на Рим» под

предводительством Бенито Муссолини. По свежим

следам она пишет новеллу, которую много лет спу­

стя, доведя фабулу и стиль до совершенства, из­

даст под несколько таинственным названием

«Динарий сновидения» (1959). Желание перепи­

сать эту новеллу заново писательница объясняла

тем, что в первом варианте протест против всего

увиденного был выражен несколько формально.

«Я тогда еще не осознавала всей глубины отвраще­

ния, которое вызывал у меня фашизм». Подобного

рода «переписи» станут нередкими на ее творче­

ском пути. На протяжении всей жизни возвраща-

8

ясь к написанному, тщательно шлифуя язык и

стиль, добиваясь внутренней когезии и исключи­

тельной гармонии текста, Юрсенар сумела из на­

бросков и замыслов, сделанных в двадцатилетнем

возрасте, создать удивительно цельное творчест­

во, придать ему завершенность и монолитность,

свойственные классическим образцам искусства

прошлого, оставаясь при этом человеком вполне

современным, глубоко переживающим все траге­

дии своего века.

Только одна новелла получает сразу лапидар­

ную форму и в переиздании остается почти без из­

менений. Это «Алекси, или Трактат о напрасной

борьбе», который выходит в свет в 1 9 2 9 году, в

год смерти Мишеля де Креанкура, принося некото­

рую известность молодой писательнице в париж­

ских литературных кругах. Отец успевает

прочитать его и дать высокую оценку литературно­

му дарованию дочери. Влияние Андре Жида едино­

душно признается всеми критиками. Однако оно не

столь существенно, как им кажется поначалу.

Вскоре творчество Маргерит Юрсенар окончатель­

но приобретает свойственную только ей одной не­

повторимую интонацию доверительной беседы с

читателем. Впервые этот «голос» проявляется в

полной мере и слышится на протяжении всей кни­

ги мемуаров императора Адриана, которые она на­

чинает писать в том же 1 9 2 9 году. Спокойный,

плавный рассказ о событиях прошлого. Речь импе­

ратора так проста и прозрачна, что картины его

жизни возникают перед нашим внутренним взором

сами собой, а когда он размышляет над бренно-

9

стью жизни, глядя в звездное небо, образ говоря­

щего исчезает совсем, и мы сами шепчем в смуще­

нии и страхе, желая хоть как-то выразить чувство

священного трепета каждого человека перед вели­

кой тайной мироздания. «Я жалею тех, кто не ис­

пытал хоть раз в жизни священный трепет перед

лицом великого Неведомого и великого Сокрыто­

го, что окружает нас».

Тридцатые годы проходят под знаком Греции.

Благодаря знакомству с Константином Димара-

сом, французом греческого происхождения, М. Юр-

сенар открывает для себя творчество поэта

Константина Кавафиса (1863—1933), которого пе­

реводит вместе с ним на французский язык сти­

хами в прозе. Она много путешествует, прежде

всего по Греции. Плавает по Дунаю, знакомится

с Австрией, Балканами. «Восточные новеллы»

(1938) — отголосок этих странствий, а также

живое отражение все возрастающего круга ее

интересов. Увлечение Японией и Китаем начина­

ется именно в это время. Параллельно идет изу­

чение скандинавской литературы, более

глубокое знакомство с русскими писателями,

любовь к которым привил ей отец. Как и путе­

шествия, чтение является для нее трудом и творче­

ством: оно дает пищу ее размышлениям,

стимулирует воображение. «Фантазия рождает

фантазию», — пишет она в эссе о Пиранези. В

произведениях, написанных в довоенное время

на темы античности, особенно в стиле ее ранних

драматургических произведений, заметно влия­

ние Жана Жироду. В античности она видит «пол-

10

день человечества», эпоху гармонии человека с

окружающей его природой. Последующие эпо­

хи, и тем более современная, представляются

ею как «полночь», мир тьмы. Она видит призна­

ки анархии повсюду. В области религии это

прежде всего потеря чувства священного трепе­

та. Вседозволенность, трансгрессия великих за­

конов природы и общества.

Постепенно М. Юрсенар знакомится с литера­

турными кругами Парижа. Критик Эдмон Жалу,

возглавлявший «Нувель литерер», охотно предо­

ставляет ей страницы своего журнала. В его ре­

дакции она встречается с Полем Мораном и

некоторыми другими писателями.

Что касается современных ей католических

писателей и поэтов, таких, как Пеги или Клодель,

то они ей глубоко чужды. В их религиозности

слишком много агрессивного. Ей ближе космизм

Гюго. Вспоминая слова Будды, Юрсенар сравнива­

ет жизнь с огнем костра: «Мир в огне, о братья

мои! Огонь невежества, огонь ненависти, огонь

зависти, огонь мести...» А огонь любви? Да, его

пламя живительно, но этот костер гаснет быстрее

других или пожирает вас целиком слишком уж

беспощадно.

«Костры» (1936), сборник лирических стихов,

как нельзя лучше отражает эти размышления, —

отголосок страстного чувства, испытанного ею в

молодости, которое чуть не спалило нарождаю­

щийся в ней талант. Недаром впоследствии два ар­