Валерий Гришковец - Одиночество в хаосе мегаполиса

15 февраля. Сретенье. С утра очень морозно: -15 градусов. Вчера в Большом зале ЦДЛа — презентация антологии звучащей поэзии «100 поэтов ХХ века. Сти­хотворения в авторском исполнении» из коллекции А. И. Лукьянова. Да-да, того самого. Как только Вл. Бондаренко открыл встречу и представил залу А. И., вспомнился мне другой вечер, уже у домашнего телевизора, в конце 1989 года, когда я Раисе, теперь бывшей жене, велел: «Смотри и слушай, какие люди ценят поэзию!»

Тогда А. И. Лукьянов был в большом фаворе — член Политбюро ЦК КПСС и прочее, и прочее. Да, всемогуща сила поэзии, и кто «заболел» ей однажды — это уже навсегда. Причем, тяга ее, Поэзии, столь сильна, что оказывается сильнее иных и любовий, и увлечений, и страстей.

А. И. собирает библиотеку поэзии почти 60 лет, в его коллекции более 12 ты­сяч томов. В том числе и записи голосов поэтов. Мне, как это ни странно, только вчера впервые в жизни привелось услышать голоса Бунина, Брюсова, Гумилева, Мандельштама, читающих свои стихи. Не слышал я раньше и такое чтение стихов Блока, Есенина, Маяковского, Пастернака. Впервые слушал, как читают Семен Гудзенко, Алексей Фатьянов, Александр Твардовский, Ярослав Смеляков, притом, двое последних по просьбе А. И. читали свое самое-самое! И читали, надо сказать, великолепно. Я совсем по-иному — сердцем — услышал Гудзенко, Смелякова. Такого я не ожидал: мощь, лавина!..

Потом выступили Ю. Кузнецов, В. Костров, И. Савельев.

Юрий Поликарпович, как я знаю, не большой охотник выступать, но и он, видимо, из уважения к А. И. Лукьянову пришел на вечер и выступил.

Радовало и то, что зал был полон, слушали до самого конца, часто провожая аплодисментами того или иного поэта, даже саму запись. Так было после демон­страции голосов Гудзенко, Рубцова, Глушковой, не говоря уже о выступлении А. И. Лукьянова.

Этот вечер даже в ряду многих интересных и полезных встреч был, без пре­увеличения, особенным. А для меня — еще и уроком, пусть запоздалым, — как жить и работать.

Да, совсем было забыл: многих современников, чьи голоса собраны на дисках, А. И. Лукьянов или записывал лично, или слышал вживую, начиная с Пастернака, а потом уж переписывал с пластинок. Так, А. И. собрал и хранит все 324 номера журнала «Кругозор», который выходил со вставленными в журнал мягкими пластинками. Свою коллекцию А. И. пополняет и сегодня.

17 февраля. После дежурства. -3 5 градусов. На Москва-реке в Нагатино сидят мужики — ловят рыбу. Цивилизация перед человеческой страстью — даже такой — бессильна. Совсем неожиданно, зайдя в ЦДЛ, оказался на интересном мероприятии — вечере по случаю 5-летия Академии поэзии. Каких только нынче нет академий!.. Есть и поэзии. Можно было бы поиронизировать и т. п., но то, что увидел и услышал, запомнится надолго. Ведущие Валентин Устинов и Ана­толий Преловский — это уже что-то значит. Зал вставаньем почтил память поэтов А. Жигулина и В. Цыбина, стоявших у истоков образования «Академии поэзии». Затем пошел разговор об Академии, о сделанном и о том, что предстоит сделать, какой видят в будущем свою Академию Устинов и сотоварищи. И, конечно же, звучали стихи. Много стихов. Многих и разных, как желал Маяковский, поэтов. Кого тут только не было: Эдуард Балашов, Вячеслав Куприянов, Татьяна Смертина, Анатолий Пшеничный, Евгений Юшин, Валерий Иванов, и разумеется, целый сонм так называемых поэтов-любителей, причем, был некто из г. Орла, а также молодые муж и жена из Сыктывкара (фамилию, к сожалению, не запомнил). Среди этих самых любителей — дипломаты, ученые, генералы.

Проникновенно и хорошо о русской поэзии говорила критик и литературо­вед, переводчик русской литературы из Китая Фанг Хэ.

Значит, опять по Маяковскому — это кому-нибудь нужно.

19 февраля. Накануне позвонил Варакин, предложил встретиться в «Клубе рассказчика». Так что снова поехал в ЦДЛ. Посидели, поговорили. Жалко, буфет не работал, но все же вечер прошел неплохо. Было обсуждение рассказов моло­дой писательницы Надежды Горловой. Я помню ее по Литинституту — она там училась, когда я был слушателем ВЛК. Запомнилась, правда, не рассказами, а внешностью: в ней все, от прически до привычки одеваться и манеры держаться, говорило о том, что она писательница. Судя по ее рассказам, так оно и есть.

Там же, в «Клубе рассказчика», встретился с Кожедубом. Обсуждение про­шло конкретно, умно, мило. Этому, конечно, поводом рассказы Горловой. Среди выступающих запомнились Р. Ляшева, В. Широков, А. Хлебников, А. Яковлев. Председатель «Клуба рассказчика» В. Зуев предложил мне прочитать рассказы А. Яковлева — на предмет обсуждения в «Клубе» 7 марта. Отказываться не стал.

Был и традиционный у них банкет. В меру сытный, в меру пьяный, но зато без биения по столу и груди, аккуратное, добросердечное застолье. Уже на шапочный разбор подошла Ирина Ракша. Давно слышал о ней, читал, а вот увидел впервые. Впечатление — самое приятное.

20 февраля. Подготовил врез для подборки Папеки в «ЛГ». Получилось маленькое эссе. Жаль, если сильно сократят. Но главное — пошли бы стихи.

Не удержался, поехал вечером в ЦДЛ на вручение премий им. Суворова. Заправлял всем этим делом Владимир Силкин, в прошлом полковник, а в насто­ящем — активный стихотворец и литературный деятель, организатор. Ну, а было все — как всегда. На этой мысли нет-нет да и ловил себя. Может, потому, что я все-таки на чужом пиру. Но выходит так: одни ревут: «Россия! Долг! Честь!» Другие: «Демократия! Свобода личности!» и прочее. А по сути происходит одно и то же — кто умеет выбить деньги у властей предержащих, тот и командует своим парадом: вручает всевозможные премии и звания людям нужным, друзьям-приятелям. Есть еще в каждой когорте имена знаковые и тусовочные. Вот и тусуют одни одну колоду, другие — другую.

Сегодня бал был у русаков. Премии получили писатель Проханов, актриса Голубкина, художник Просекин, композитор Бирюков (пишет песни на стихи Силкина), космонавт Стрекалов (земляк Силкина), писатель Вл. Гусев (тут тоже у Силкина свой интерес, как, впрочем, и у всех вышепоименованных). Пели опять же Хлебникова, Ветрова (обе, оказывается, члены СП как поэтессы), Мар­шал, Шумский, Головин, Суворова. Надо бы, конечно, меньше задумываться над всем над этим, сиди смотри, слушай, радуйся, — так, наверно, всегда было и так, скорее всего, будет и впредь. Но все же, но все же, но все же.

22 февраля. По ТВ одновременно на двух каналах в разных передачах — Виктор Мережко. Такое нередко нынче — одни и те же физиономии в одно и то же время на телеэкране в разных передачах. Незаменимые! Неповторимые! Единственные!

Не однажды наблюдал его в храме Благовещения во время моего там живания-сторожевания. Изысканно одетый, подкатывал на такой же иномарке (жил рядом), заходил в храм, покупал свечи и, натянувшись в струнку, закинув интеллигентско-модно-небритое лицо, молился — чинно, усердно. Так же клал поклон и выходил из храма. Ни на кого не глядя, никого не видя.