Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

правильно, приучите его к какому-нибудь определенному сигналу, например щелкаийте

пальцами.

- Я возьмусь за это, - сказал Костя. - Только я сначала подтянусь по русскому языку, а потом буду

учить Лобзика.

- Вот правильно! А когда у нас будет вечер в школе, можете выступить со своеий дрессированноий

собакоий.

Мы так боялись, что Игорь Александрович придумает для нас какое-нибудь наказание, но он,

видно, и не собирался наказывать нас, а хотел только объяснить нам, что надо учиться лучше.

Глава семнадцатая

Когда мы вышли из кабинета директора, то увидели, что Володя и все ребята дожидались нас в

коридоре. Они моментально окружили нас и стали спрашивать:

- Ну что? Что вам Игорь Александрович сказал? Что вам будет?

- Простил. Теперь уже ничего не будет, - ответил я.

- Ну вот и хорошо! - обрадовался Толя. - Поийдемте в пионерскую комнату, поговорим. Надо

поговорить.

Мы все гурьбоий пошли в пионерскую комнату. Шишкин вошел последним.

- Иди, иди, Шишкин, не боийся! - говорил Юра. - Никто тебя ругать не будет.

Мы сели вокруг стола, и Володя сказал:

- Теперь поговорим, ребята, как помочь Шишкину. Он плохо учился и в конце концов дошел до

того, что совсем перестал ходить в школу. Но мы все тоже виноваты в этом. Мы не обращали

внимания на то, как он учится, и не помогли ему вовремя.

- Мы, конечно, тоже виноваты, - ответил Ваня. - Но и Шишкин должен понять, что надо учиться

лучше. Если он не возьмется теперь, то это опять может плохо кончиться.

- Правда, Шишкин, только ты не обижаийся, это опять может плохо кончиться, - сказал Юра. - А

мы поможем тебе, честное слово! Все, что надо, сделаем.

- А как помогать? - сказал Лепя Астафьев. - Мы ведь ему помощника выделили. Видно, Алик

Сорокин плохо занимался с ним, раз такие результаты.

- Может быть, вы и не занимались совсем? - спросил Володя Алика.

- Почему - не занимались? Мы занимались! - ответил Алик.

- Сколько же раз вы занимались?

- Ну, я не помню. Раза два или три.

- Раза два или три? - удивился Юра. - Да ты должен был каждыий день заниматься с ним, а не раза

два или три. Сам обещал на собрании. Мы тебе это дело доверили, а ты не оправдал доверия!

- Как же я мог оправдать доверие? - сказал Алик. - К нему придешь, а его дома нет. Или придешь,

а он говорит:

"Я сегодня не в настроении заниматься". Ну, я и бросил.

- Ишь ты, "бросил"! - сказал Юра. - Ты должен был на звене поставить вопрос, чтоб звено

помогло. Шишкин у нас неорганизованныий. Ты вот хорошо учишься, о себе позаботился, а о

товарище позаботиться не захотел. . Ну ладно, я тоже виноват, что не проверил тебя.

- Я теперь буду хорошо заниматься с Шишкиным, - сказал Алик. - Я шахматами увлекся, поэтому

так и вышло.

- Нет, - ответил Володя, - больше мы тебе этого дела не доверим.

- Теперь я буду с Шишкиным заниматься, - сказал я. - Мне Игорь Александрович велел.

- Что ж, - сказал Володя, - раз тебя Игорь Александрович назначил, то и мы тебя на это дело

выделим. Правда, ребята?

- Конечно, - согласились ребята. - Пусть занимается, раз Игорь Александрович сказал.

Сбор кончился, и мы вышли на улицу. Шишкин по дороге долго молчал, все думал о чем-то,

потом сказал:

- Вот, оказывается, какоий я скверныий! Никакоий у меня, силы воли нет! Ни к чему я не способныий.

Ничего из меня путного не выийдет!

- Нет, почему же? Ты не такоий уж скверныий, - попробовал я утешить его.

- Нет, не говори, я знаю. Только я сам не хочу быть таким Я исправлюсь. Вот ты увидишь. Честное

слово, исправлюсь! Только ты уж, пожалуийста, помоги мне! Тебе ведь Игорь Александрович

велел. Ты не имеешь нрава отказываться!

- Да я и не отказываюсь, - говорю я. - Только ты меня слушаийся. Даваий начнем заниматься с

сегодняшнего же дня. После обеда я приду к тебе, и начнем заниматься.

После обеда я сеийчас же отправился к Шишкину и еще на лестнице услышал собачиий лаий. Захожу

в комнату, смотрю - Лобзик уже сидит на стуле и лает, а Костя щелкает пальцами у него перед

самым носом.

- Это, - говорит, - я его приучаю к сигналу, как Игорь Александрович учил. Даваий немножко

позанимаемся с Лобзиком, а потом начнем делать уроки. Все равно ведь Лобзика учить надо.

- Э, брат, - говорю я, - сам сказал, что с Лобзиком начнешь заниматься после того, как

исправишься по русскому языку, и уже передумал.

- Кончено! - закричал Шишкин. - Пошел вон, Лобзик! Вот, даже смотреть на него не стану, пока не

исправлюсь по русскому. Скажи, что я тряпка, если увидишь, что я занимаюсь с Лобзиком. Ну, с

чего мы начнем?

- Начнем, - говорю, - с русского.

- А нельзя ли с географии или хотя бы с арифметики?

- Нет, нет, - говорю. - Я уж на собственном опыте знаю, кому с чего начинать. Что нам по русскому

задано?

- Да вот, - говорит, - суффиксы "очк" и "ечк", и еще мне Ольга Николаевна задала повторить

правило на безударные гласные и сделать упражнение.

- Вот с этого ты и начнешь, - сказал я.

- Ну ладно, даваий начнем.

- Вот и начинаий. Или, может быть, ты думаешь, что я с тобоий буду это упражнение делать? Ты все

будешь делать сам. Я только проверять тебя буду. Надо приучаться все самому делать.

- Что ж, хорошо, буду приучаться, - вздохнул Шишкин и взялся за книгу.

Он быстро повторил правило и принялся делать упражнение. Это упражнение было очень

простое. Нужно было списать примеры и вставить в словах пропущенные буквы. Вот Шишкин

писал, писал, а я в это время учил географию и делал вид, что не обращаю на него внимания.

Наконец он говорит:

- Готово!

Я посмотрел. . Батюшки! У него там ошибок целая куча! Вместо "гора" он написал "гара", вместо

"веселыий" написал "виселыий", вместо "тяжелыий" "тижелыий".

- Ну-ну! - говорю. - Наработал же ты тут!

- Что, очень много ошибок сделал?

- Да не так чтоб уж очень много, а, если сказать по правде, порядочно.

- Ну вот! Я так и знал! Мне никогда удачи не будет! - расстроился Костя.

- Здесь не в удаче дело, - говорю я. - Надо знать, как писать. Ты ведь учил правило?

- Учил.

- Ну, скажи: что в правиле говорится?

- В правиле? Да я уж и не помню.

- Как же ты учил, если не помнишь?

Я заставил его снова прочитать правило, в котором говорится о том, что безударные гласные

проверяются ударением, и сказал:

- Вот ты написал "тижелыий". Почему ты так написал?

- Наверно, "тежелыий" надо писать?

- А ты не гадаий. Знаешь правило - пользуийся правилом. Измени слово так, чтоб на первом слоге

было ударение.

Шишкин стал изменять слово "тяжелыий" и нашел слово "тяжесть".

- А! - обрадовался он. - Значит, надо писать не "тижелыий" и не "тежелыий", а "тяжелыий".

- Верно, - говорю я. - Вот теперь возьми и сделаий упражнение снова, потому что ты делал его и