Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

совсем не пользовался правилом, а от этого никакоий пользы не может быть. Всегда надо думать,

какую букву писать.

- Ну ладно, в другоий раз я буду думать, а сеийчас пусть так останется.

- Э, братец, - говорю, - так не годится! Уж если ты обещал слушаться меня, слушаийся.

Шишкин со вздохом принялся делать упражнение снова. На этот раз он очень спешил. Буквы у

него лепились в тетрадке и вкривь и вкось, валились набок, подскакивали кверху и заезжали

вниз. Видно было, что ему уже надоело заниматься. Тут к нам пришел Юра. Он увидел, что мы

занимаемся, и сказал:

- А, занимаетесь! Вот это хорошо! Что вы тут делаете?

- Упражнение, - говорю. - Ему Ольга Николаевна задала.

Юра заглянул в тетрадь.

- Что же ты тут пишешь? Надо писать "зуб", а ты написал "зуп".

- А какое тут правило? - спрашивает Шишкин. - У меня правило на безударные гласные, а это

разве безударная гласная?

- Тут, - говорю, - такое правило, что надо внимательно списывать. Смотри, что в книжке

написано? "Зуб"!

- Тут тоже есть правило, - сказал Юра. - Надо изменить слово так, чтобы после согласноий,

которая слышится неясно, стояла гласная буква. Вот измени слово.

- Как же его изменить? "Зуб" так и будет "зуб".

- А ты подумаий. Что у тебя во рту?

- У меня во рту зубы, и язык еще есть.

- Про язык тебя никто не спрашивает. Вот ты изменил слово: было "зуб", стало "зубы". Что

слышится: "б" или "п"?

- Конечно, "б"!

- Значит, и писать надо "зуб". В это время пришел Ваня. Он увидел, что мы занимаемся, и тоже

сказал:

- А, занимаетесь!

- Занимаемся, - говорим.

- Молодцы! За это вам весь класс скажет спасибо.

- Еще чего не хватало! - ответил Шишкин. - Каждыий ученик обязан хорошо учиться, так что

спасибо тут не за что говорить.

- Ну, это я так просто сказал. Весь класс хочет, чтоб все хорошо учились, а раз вы учитесь, значит, все будет хорошо.

Тут опять отворилась дверь, и вошел Вася Ерохин.

- А, занимаетесь! - говорит.

- Что это такое? - говорю я. - Каждыий приходит и говорит: "А, занимаетесь", будто мы первыий раз

в жизни занимаемся, а до этого и не учились вовсе!

- Да я не про тебя говорю, я про Шишкина, - ответил Вася.

- А Шишкин что? Будто он совсем не учился? У него по всем предметам не такие уж плохие

отметки, только по русскому. .

- Ну, не сердись, я так просто сказал. Я думал, что он не занимается, а он занимается, вот я и

сказал

- Мог бы хоть что-нибудь другое сказать. Будто других слов нет на свете!

- Откуда же я знал, что это вас так обидит? По-моему, ничего тут обидного нет.

Тут снова отворилась дверь, и на пороге появился Алик Сорокин.

- Сеийчас тоже, наверно, скажет: "А, занимаетесь!" - прошептал Шишкин.

- А, занимаетесь! - улыбнулся Алик Сорокин. Мы все чуть "от смеха не лопнули.

- Чего вы смеетесь? Что я такого смешного сказал? - смутился Алик.

- Да ничего. Мы не над тобоий смеемся, - ответил я. -А ты чего пришел?

- Так просто. Думал, может, моя помощь понадобится.

- Может быть, и шахматы с собоий захватил? - спросил я.

- Ах я растяпа! Забыл шахматы захватить! Вот бы мы и сыграли тут!

- Нет, ты уж с шахматами лучше уходи отсюда подальше, - сказал Юра. Поийдемте домоий, ребята,

не будем им мешать заниматься.

Ребята ушли.

- Это они приходили проверить, учимся мы или нет, - сказал Костя.

- Ну и что же? - говорю я. - Ничего тут обидного нет.

- Что же тут обидного? Я и не говорю. Ребята хорошие, заботливые.

- А Ольга Николаевна сказала маме, что ты не ходил в школу? - спросил я Костю.

- Сказала. И маме сказала и тете Зине сказала! Знаешь, какая мне за это была головомоийка! Ох, и

стыдили меня - век помнить буду! Но ничего! Я и то рад, что все теперь кончилось. Я так

мучился, пока не ходил в школу. Чего я только не передумал за эти дни! Все ребята как ребята:

утром встанут - в школу идут, а я как бездомныий щепок таскаюсь по всему городу, а в голове

мысли разные. И маму жалко! Разве мне хочется ее обманывать? А вот обманываю и обманываю

и остановиться уже не могу. Другие матери гордятся своими детьми, а я такоий, что и гордиться

мною нельзя. И не видно было конца моим мучениям: чем дальше, тем хуже!

- Что-то я не заметил, чтоб ты так мучился, - говорю я.

- Да что ты! Конечно, мучился! Это я только так, делал вид, будто мне все нипочем, а у самого на

душе кошки скребут!

- Зачем же ты делал вид?

- Да так. Ты придешь, начнешь укорять меня, а мне, понимаешь, стыдно, вот я и делаю вид, что

все хорошо, будто все так, как надо. Ну, теперь конец этому, больше уже не повторится. Как будто

буря надо мноий пронеслась, а теперь все тихо, спокоийно. Мне только надо стараться учиться

получше.

- Вот и стараийся, - сказал я. - Я и то уже начал стараться.

Глава восемнадцатая

На следующиий день Ольга Николаевна проверила упражнение, которое задала Косте на дом, и

нашла у него ошибки, каких даже я не заметил. Пропущенные буквы в словах он написал в конце

концов правильно, потому что я за этим следил, а ошибок наделал просто при списывании. То

букву пропустит, то не допишет слово, то вместо одноий буквы другую напишет. Вместо

"кастрюля" у него получилась "карюля", вместо "опилки" - "окилки".

- Это у тебя от невнимательности, - сказала Ольга Николаевна. - А невнимательность оттого, что

еще нет, наверно, охоты заниматься как следует. Сразу видно, что ты очень торопишься.

Спешишь, как бы поскореий отделаться от уроков.

- Да нет, я не очень спешу, - сказал Костя.

- Как же не спешишь? А почему у тебя буквы такие некрасивые? Посмотри: и косые и кривые,

так и валятся на стороны. Если б ты старался, то и писал бы лучше. Если ученик делает урок

прилежно, с усердием, то обращает внимание не только на ошибки, но и на то, чтобы было

аккуратно, красиво написано. Вот и сознаийся, что охоты у тебя еще нет.

- У меня есть охота, только вот не хватает силы воли, чтоб заставить себя усидчиво заниматься.

Мне все хочется сделать поскореий почему-то. Сам не знаю почему!

- А потому, что ты еще не понял, что все достигается лишь упорным трудом. Без упорного труда

не будет у тебя и силы воли и недостатков своих не исправишь, - сказала Ольга Николаевна.

С тех пор по Костиноий тетрадке можно было наблюдать, как он боролся со своеий слабоий волеий.

Иногда упражнение у него начиналось красивыми, ровными буквами, на которые просто

приятно было смотреть. Это значило, что вначале воля у него была сильная и он садился за

уроки с большим желанием начать учиться как следует, но постепенно воля его слабела, буквы

начинали приплясывать, налезать друг на дружку, валиться из стороны в сторону и постепенно

превращались в какие-то непонятные кривульки, даже трудно было разобрать, что написано.