Геннадий Авласенко - Унесенные временем

Санька и сама еще не совсем понимала, что с ней происходит. Жизнь без Андрея казалась теперь совершенно пустой и даже бессмысленной, она и в мыс­лях допустить не могла своего с ним расставания. но это с одной стороны.

С другой же — Саньке по-прежнему страстно хотелось вернуться в свое собственное настоящее. и как же она будет там одна, без Андрея?

С собой его захватить, что ли?

Мысль эта, внезапно пришедшая в голову, до такой степени овладела Санькой, что некоторое время она почти верила в ее реальную осуществи­мость. Но потом, вспомнив про отсутствие машины времени, без которой возвращение, увы, совершенно невозможно, Санька вновь приуныла.

Значит, прежде чем строить столь далеко идущие планы, следует снача­ла отыскать исчезнувший аппарат. А чтобы отыскать его, нужно, в первую очередь, найти Ивана. А для этого Саньке жизненно необходимо попасть в монастырь возле Каширы. И Андрей просто обязан ей в этом помочь, если и в самом деле желает.

Желает чего? Обвенчаться с ней тут или все же рискнуть и отправиться во время, чуждое ему еще более, нежели Саньке это кровавое столетие?

И тут мысли Саньки перекинулись к Ивану. Где он сейчас, что делает? Пытается ли отыскать Саньку, или, уразумев весьма малую вероятность сего, начинает как-то приспосабливаться к окружающей действительности? И Санька даже не сомневалась в том, что у Ивана, в отличие от нее самой, все непременно должно получиться.

А может.

Нет, не может такого быть, совершенно исключено даже!

Мысль о том, что Иван, возможно, имея при себе машину времени, в оди­ночку попытается ее использовать. самую мысль эту Санька с негодованием отвергла. Не такой он человек, чтобы бросить Саньку в беде, тем более, что она так много для него значит.

А он для нее?

Раньше Санька об этом как-то не задумывалась. Ей просто хорошо было с Иваном, надежно, уютно. Как с братом, которого у Саньки никогда не было.

Мысль о том, что она нравится Ивану, и нравится не как сестра, не осо­бенно доходила до сознания Саньки. Приятно было, разумеется, понимать, но не более.

С Андреем же все совершенно по-другому произошло. Как пожар, вне­запно вспыхнувший в душе и мгновенно охвативший всю ее без остатка. Санька и сама не думала раньше, что такое возможно. или все это не от любви вовсе, а просто от отчаянья и ощущения полнейшей безысходности?

Санька глубоко задумалась над непростыми этими вопросами, не сразу и поняла, что вот уже некоторое время доносятся до ее ушей пронзительные человеческие вопли и хорошо различимые хлопки ружейных или орудийных выстрелов. А поняв, тревожно вскинула голову, прислушиваясь.

В это время полог кибитки широко распахнулся, в образовавшемся про­свете возникло искаженное жуткой гримасой лицо Матрены.

— Тикать надо! — не проговорила даже, тяжело выдохнула она. — Раз­били нас рати царские! Вдребезги разнесли!

— Куда тикать? — еще не в полной мере осознавая серьезность ситуации, прошептала испуганно Санька.

— Туда, куда все тикают! В кремль тульский! — Матрена окинула быстрым взглядом пустую кибитку. — Андрей твой где?

— Коня повел поить.

— Нашел же время!

И, помолчав мгновение, протянула Саньке руку.

— Пошли!

— Нет! — отчаянно замотала головой Санька. — Я... я Андрея ждать буду!

— Да не дождешься ты его тут! — закричала Матрена с яростью. — Дру­гого чего дождешься, такого, что сама потом не рада будешь! А Андрей сам тебя разыщет, ежели. — тут она размашисто перекрестилась, — ежели, Бог даст, живой воротится! Ну, так что, идешь со мной али как?

— Нет! — вновь мотнула головой Санька. — Не могу я!

— Ну и пропадай, дура!

Махнув безнадежно рукой, Матрена метнулась прочь.

А Санька осталась. Не потому, что излишне смелой была: единственно из боязни разминуться с Андреем и потом никогда больше его не встретить.

Впрочем, из кибитки она выскочила почти сразу.

Туман вокруг был все таким же густым и непроницаемым, а вопли и хлопки выстрелов раздавались уже со всех сторон. И возможно, Андрей тоже сражается сейчас где-то, а может. может, его уже и вправду в живых.

— Нет! — прошептала Санька, отчаянно тряся головой. — Не хочу!

А вопли и выстрелы раздавались уже совсем неподалеку.

— Андрей! — закричала Санька, содрогаясь от ужаса. — Андрей!

— Да здесь я!

Внезапно вынырнув из тумана, он обхватил Саньку за плечи, крепко при­жал к себе.

— Тише, Санька, тише! Как ты, в порядке?

— Никогда. — слова давались Саньке с трудом, она словно выталкивала их из себя, медленно, по одному. — Никогда... так... больше... не... делай! Никогда... не... оставляй... меня... больше... одну... понял?!

— Понял, понял! — пробормотал Андрей, осторожно поглаживая Санькины взлохмаченные волосы и одновременно тревожно озираясь по сторо­нам. — Уходить нам надо. Санька. да вот только некуда нам уходить.

— Почему некуда? — вскинув голову, Санька испуганно посмотрела на Андрея и тут только заметила на голове у него белую повязку с ярко-алым пятном в центре. — Ты. ты ранен?

— Да так, царапина. — отмахнулся Андрей. — А некуда потому, что обошла нас уже сила вражья. Считай, возле самой Тулы бой идет, неужто не слышишь?

Крики и стрельба и в самом деле постепенно отдалялись. во всяком слу­чае, тут, возле повозок не осталось, кажется, ни души. Впрочем, из-за тумана разглядеть хоть что-либо дальше собственной вытянутой руки было довольно трудно.

— Это хорошо, что туман. — прошептала Санька, крепко держась за руку Андрея. — Туман нас сейчас ото всех скрывает!

— Из-за тумана ратники царские и смогли близко к стану нашему подо­браться! — процедил сквозь зубы Андрей. — И сторожа хороши. проворони­ли врага на Вороньей реке. дрыхли все поголовно, вот и вырезали сонных.

Он вздохнул горестно и еще раз внимательно осмотрелся по сторонам.

— Тут нам нельзя оставаться, Санька! И к Туле двигать нельзя, не про­биться нам сейчас в крепость.

— И что же делать? — жалобно проговорила Санька. — Куда идти?

— К реке, — принял, наконец, решение Андрей. — А там видно будет!

И он не пошел даже, побежал, лавируя между повозок и таща за собой Саньку, крепко ухватив ее за руку. Впрочем, Санька и не думала сопротив­ляться.

— А конь твой? — внезапно вспомнила она. — Орлик твой где?

— Убили Орлика, — не оборачиваясь, бросил Андрей. — Спас он меня напоследок, пулю, мне предназначенную, в грудь себе принял!

Не зная, что и ответить на это, Санька замолчала. Так они бежали некото­рое время молча, потом повозки внезапно окончились.

— А если. — Санька даже приостановилась, — если на царских ратни­ков невзначай наткнемся?

— И что? — Андрей, обернувшись, усмехнулся невесело, пожал плеча­ми. — По одежке и прочему убранству я средь них вполне за своего сойти смогу. Вроде ранили меня тати мятежные, а ты, мой братишка младшенький, из боя выводишь.