Александр Бойцов - Выдача преступников

С тем большим основанием вывод об осуществлении международной юрисдикции относительно рассматриваемых преступлений относится к международному уголовному суду, даже если по внешней видимости сфера его полномочий ограничена рамками определенной территории или кругом определенных граждан. Так, трибунал по Руанде наделен полномочиями судебного преследования за международные преступления, совершенные либо на территории Руанды, либо гражданами Руанды на территории соседних государств, т. е. полномочиями по осуществлению территориальной юрисдикции с некоторым ее расширением за счет персональной юрисдикции. Однако его учреждение Советом Безопасности ООН и предметная компетенция не оставляют сомнений в том, что данный орган призван отправлять правосудие от имени международного сообщества.

Вместе с тем признание международного суда лишь в качестве органа, дополняющего национальные органы уголовной юстиции (ст. 1 Римского статута), означающее, что он осуществляет свое право на наложение международной уголовной ответственности в случае невозможности либо отказа национального правоприменителя реализовать данное правомочие, свидетельствует о том, что в Статуте нашла воплощение концепция суда не с исключительной, а с параллельной юрисдикцией. Это означает, что за государствами остается свобода выбора между Международным судом и выдачей преступника другому государству или преданием его собственному суду.

По видимости, эта коллизия носит процессуальный характер, обнаруживая «двойственную природу» внутригосударственных судов, сторонники которой (Ж. Ссель, Ч. Шройер) полагают, что в рамках национальной правовой системы они действуют как государственные органы, а в рамках международной – как органы международного сообщества. Однако за компетенцией суда, в каком бы качестве он ни выступал, всегда стоит применимое материальное право.

Исходя из этого, существо международно-правовых норм уголовно-материального характера таково, что обязанности физического лица, совершившего международное преступление, подвергнуться репрессии в соответствии с международным уголовным правом, т. е. претерпеть какие-либо негативные последствия по причине совершенного, противостоит правомочие соответствующего судебного органа подвергнуть его правоограничениям. При этом возможность применения указанных норм как национальным, так и международным судебным органом означает, что в возникающем на их основе правоотношении правонарушителю могут противостоять сразу два субъекта правоприменения – национальный (приоритетный) и международный (дополняющий национальные органы уголовной юстиции), по причине чего и само по себе охранительное правоотношение может иметь «ступенчатый» характер. [431]

Для целей нашего исследования не столь уж важно, как применяет национальный суд нормы международного уголовного права – опосредованным (т. е. через применение положения национального уголовного закона) или непосредственным образом, отправляя правосудие от имени всего человечества. Важно то, что функционирование международных судебных органов, не ставящих по сомнение права государств самим судить лиц, совершивших международные преступления, неизбежно порождает феномен параллельной уголовной юрисдикции.

Всякая же параллельная юрисдикция вызывает потребность в механизме разрешения юрисдикционных коллизий. Одним из элементов такого механизма является и экстрадиция. Но не только она.

Согласно ст. 86 Римского статута государства обязуются всесторонне сотрудничать с Международным уголовным судом в проведении им расследования подпадающих под его юрисдикцию преступлений и осуществлении уголовного преследования за эти преступления. Одной из форм такого сотрудничества является предусмотренная ст. 89 Статута передача лица Суду государством, на территории которого оно находится. Тем самым устанавливается терминологическое различие между передачей государством такого лица в Международный суд и его выдачей другому государству.

Свидетельством тому, что это различие носит не только терминологический, но и смысловой характер, является ст. 102 Статута, специально определяющая, что «передача» означает доставку лица государством в Суд в соответствии с настоящим Статутом, а «выдача» – доставку лица одним государством в другое в соответствии с положениями международного договора, конвенции или национального законодательства.

В отношениях же между государствами, связанными международными обязательствами о выдаче, основным принципом разрешения юрисдикционной коллизии остается принцип aut dedere, aut judicare , который обеспечивает неотвратимость наказания в системе международной уголовной юстиции в условиях параллельной юрисдикции.

Указанный принцип был сформулирован Гуго Гроцием, исходившим из того, что поскольку «государства не должны допускать, чтобы другое государство вооруженной силой вступало в их пределы ради осуществления наказания», постольку «государство, в котором находится тот, кто уличен в преступлении, должно или само по требованию другого государства наказать по заслугам преступника, или же представить это усмотрению соответствующего государства» [432].

Итак, осуществление уголовной юрисдикции внутригосударственными органами покоится на некоторых принципах, главенствующими из которых являются: территориальный принцип , определяющий ответственность за преступления, совершенные в пределах территории государства; национальный принцип , устанавливающий ответственность граждан государства за преступления, совершенные за его пределами; реальный принцип , устанавливающий ответственность неграждан за преступления, совершенные за пределами государства, но против интересов этого государства или его граждан; универсальный принцип , регулирующий борьбу с преступлениями, посягающими на интересы нескольких государств или всего международного сообщества. [433]

Указанные юрисдикционные критерии составляют неотъемлемый компонент уголовного закона, отвечая на вопрос о том, каким образом его действие имеет пространственный характер. Однако в определении их соотношения, на наш взгляд, допускается та же ошибка, что и в отношении принципов действия закона во времени. Подобно тому, как перспективное действие закона считается правилом, а ретроактивное и ультраактивное – исключением из него, территориальное действие закона признается основным, а экстерриториальное и экстратерриториальное – рассчитанным на особые случаи (подчиненным, дополнительным, субсидиарным). [434]