Александр Бойцов - Выдача преступников

Ограниченность экстратерриториальной юрисдикции и восполняется институтом выдачи преступников – такой формой взаимодействия между государствами, когда одно из них, испытывая потребность в применении мер уголовной ответственности к данному лицу, но не имея легальной возможности собственными силами обеспечить его физическое присутствие в судебном или исправительном учреждении, обращается за помощью к другому, которое имеет возможность осуществить юрисдикцию принуждения в отношении этого лица.

Установление такого рода формы взаимоотношений между государствами предполагает признание каждым из них юрисдикции другого в отношении данного лица. В связи с этим процесс передачи выдаваемого лица не сводится к передаче одним государством другому юридических полномочий для осуществления уголовного преследования, как утверждал, например, Т. Воглер. [435]Иначе окажется, что именно в результате акта выдачи запрашивающее государство получает от запрашиваемого государства соответствующие полномочия на наказание данного лица, тогда как в действительности оно обладает ими столь же суверенно и изначально, коль скоро речь идет о субъекте, нарушившем предписания данного государства.

Другое дело, что, располагая предписательной юрисдикцией в отношении лица, находящегося на территории другого государства, запрашивающее государство не может реализовать там свою исполнительную и судебную юрисдикции. Поэтому последнее, прибегая к помощи запрашиваемого государства, получает не власть наказывания, которой запрашивающее государство уже обладает, а реальную возможность воспользоваться таковой в отношении лица, нарушившего его уголовный закон. А помощь сводится лишь к обеспечению либо участия в судебном заседании непосредственных фигурантов, в отсутствие которых процесс просто не может состояться, либо их «физической материализации» в соответствующих исправительных учреждениях, без чего процесс исполнения наказания лишается самого существа.

Однако осуществление юрисдикции принуждения оказывающим помощь государством не может базироваться только на том, что лицо находится на его территории. Для всякого принуждения нужны правовые основания. В этой связи осознанная государствами способность быть сорегуляторами соприкасающихся отношений подталкивает к определению узловых точек совместимости и взаимодействия их правовых систем. Соответственно в экстрадициогенезе формируются и основания выдачи, важнейшим из которых является условие двойной преступности, или двойной подсудности. Поэтому Международная ассоциация уголовного права справедливо определяет экстрадицию как акт межгосударственной судебной взаимопомощи по уголовным делам, имеющий целью передачу лица, преследуемого в уголовном порядке или осужденного, из пределов подсудности одного государства в пределы подсудности другого государства. [436]

Коррелятивной формой, обеспечивающей целостность дифференцированной мировой системы посредством согласования интересов отдельного государства с интересами других государств и мирового сообщества в целом, является международное право, при посредстве которого социальный (моральный) долг оказывать друг другу помощь в обеспечении неотвратимости уголовной ответственности за содеянные преступные деяния модифицируется в юридическую обязанность выдачи преступников.

В этом смысле не так уж не прав был С. Мокринский, когда писал, что выдача есть «акт самопомощи» и государство «должно выдавать преступников, радея о своем правовом строе», поскольку выдача преступника – «такое же средство защиты туземного правопорядка, как и другой – более наезженный путь – наказание преступника самим государством… Пришелец из-за границы не менее опасен для туземного правопорядка, чем если бы совершил преступления на территории туземного государства». [437]Однако это положение имеет смысл лишь в том контексте, что данное государство, оказывая правовую помощь другому государству посредством выдачи ему преступника, в конечном счете вносит свой вклад в умножение правопорядка в мировом сообществе, т. е. «помогает себе» в той мере, в какой оно едино со всей человеческой цивилизацией и неотделимо от нее.

Таким образом, «посредством подобной формы международного сотрудничества на практике достигается почти универсальная система защиты самых значимых общественных ценностей и обеспечиваются серьезные гарантии того, что лица, виновные в совершении тяжких преступлений, будут наказаны независимо от того, где они находятся, и того, компетентно ли государство, в котором они скрываются, с учетом пределов действия своего уголовного права привлечь их к ответственности». [438]

Институциональный уровень предполагает анализ транзиторных пространственных норм, при посредстве которых осуществляется взаимодействие национальных правосистем, действующим субъектом которых является выдаваемое лицо.

Традиционные постулаты теории правовых коллизий таковы:

а) первичными элементами системы, между которыми возникают коллизии, являются нормы права; б) причины возникновения коллизий кроются в формально-логических дефектах законодательства, возникающих по причине противоречивости нормативных предписаний, нормативного излишества и неоправданного дублирования правовых норм; в) инструментом их разрешения служат также нормы права, только специализированные (коллизионные), на роль которых выдвигаются в числе прочих и предписания Общей части о действии уголовного закона в пространстве; г) основная функция коллизионных норм состоит в указании правоприменителю на то, какой из коллидирующих законов подлежит применению. [439]

Исходной посылкой этих заблуждений служит тезис о том, что первичными элементами системы, между которыми возникают коллизни, являются нормы права, отождествляемые с таким минимальным структурным элементом законодательства, как статья закона, тогда как правовая норма – более сложное образование, содержание которого выражается через систему предписаний, могущих принадлежать не только одному закону (как это имеет место с предписаниями Общей и Особенной частей одного и того же УК), но и разным законам, а также разными системам законодательства.

Внутри– и внешнесистемное взаимодействие между различными правопредписаниями нуждается в транзиторных нормах, в которых переплетаются предписания старого и нового национальных законов, либо предписания законов различной национальной принадлежности, либо предписания национального и международного права и благодаря которым функцию юридического регулятора выполняют обе национальные правосистемы, или национальное и международное право.