Киселев Николаевич - Очерки по новейшей истории России и не только…

В 5 часов 30 минут 17 мая после полуторачасовой артиллерийской подготовки ударные группировки противника при поддержке 400 самолётов перешли в наступление. К 8 часам они продвинулись в направлении Барвенково на 6-10 км и в направлении Долгенькая на 4-6 км. Вражеская авиация разрушила вспомогательный пункт управления и узел связи 9-й армии в Долгенькой. К 13 часам командующий армией вместе со штабом переместился на основной командный пункт, а оттуда – на левый берег Северского Донца. Командование 9-й армии полностью потеряло связь с войсками. Штаб Южного фронта не имел проводной связи ни с 57-й, ни с 9-й армиями. Командованию Юго-Западного направления о событиях в полосе Южного фронта стало известно только к исходу дня (полсуток нет информации из самого опасного места, а Тимошенко ничего не предпринимает! Это как называется?).

Мало того даже в далекой Москве видели опасность контратаки противника на барвенковском выступе и опасность разгрома наших войск. Тогдашний ВРИО начальника Генерального штаба генерал-полковник А.М.Василевский 17 и 18 мая предлагал Верховному Главнокомандующему прекратить наступление Юго-Западного фронта и направить все силы на разгром группы Клейста», но С.К.Тимошенко с упорством достойного лучшего применения убедил И.В.Сталина в том, что опасность со стороны краматорской группировки врага сильно преувеличена и нет основания прекращать наступление».[6,7]

Наступление войск РККА продолжалось в направлении Харькова. Соединения 57-й и 9-й армий Южного фронта вели тяжёлые оборонительные бои с армейской группой Клейста. Чтобы усилить войска Южного фронта, маршал С.К.Тимошенко приказал вывести из боя 23-й танковый корпус и направить его против наступающего противника. Однако приказ корпусу штабом 6-й армии был доведён с опозданием на 12 часов , поэтому до полудня 18 мая наступление продолжалось в прежней группировке и с прежними задачами. 23-й танковый корпус овладел Караван, 21-й танковый корпус к исходу дня завязал бои за Борки. Армейская группа, окружив Красноград, вела бои в городе.

Однако наступление армейской группы Клейста все продолжалось, и Тимошенко решил направить против неё и 21-й танковый корпус. Но распоряжение о его выводе из боя запоздало на 10 часов . В силу этого, до 10 часов 19 мая части корпуса наступали вместе со стрелковыми дивизиями 6-й армии, что позволило им достичь южной окраины г. Змиев. Это был последний успех южной ударной группировки. В связи с резким ухудшением обстановки в полосах 57-й и 9-й армий маршал С.К.Тимошенко приказал 6-й армии в 17 часов 20 минут 19 мая перейти к обороне [8] и концентрическими ударами 6, 57 и 9-й армий разгромить прорвавшуюся группировку врага.

Итак, реакция командующего фронтом Тимошенко происходила как в замедленной сьемке – с большим опозданием, а на войне, как в хоккее, секунды могут решить исход боя. Задержки в реакции до полусуток тянут как минимум на «преступную халатность». Командный пункт 9 армии разрушен – проводная связь оборвалась, а радиосвязью Тимошенко и др. пренебрегали, в такой ситуации надо было послать представителя фронта непосредственно в намечающийся котел для оперативного руководства на угрожающем участке. Ведь был же совсем свежий опыт подобного рода:

« В период выхода войск Юго-Западного фронта из окружения генерал-лейтенант Баграмян лично на самолёте доставил боевой приказ командования фронтом о действиях в сложившихся условиях, а затем многое сделал для успешного отвода войск Юго-Западного фронта из-под ударов противника. В период отхода лично руководил боевыми действиями отдельных групп бойцов и командиров, содействуя отходу более крупных частей из окружения». Это из характеристики Баграмяна четырех месячной давности.

19 мая в 19 часов в ходе переговоров с А.М.Василевским маршал С.К.Тимошенко сообщил: «Мы решили, не оттягивал времени, взять для удара с целью разгрома группировки противника, распространившейся на Изюм, всё, что только можно, исходя из наших соображений». Конкретные задачи войскам были определены в боевом приказе, отданном войскам в 19 часов 30 минут 19 мая. Вновь созданная армейская группа генерал-лейтенанта Ф.Я.Костенко должна была перейти к обороне, а передовыми отрядами овладеть районом Змиев и захватить переправы через Северский Донец у Черемошное. Она должна была обеспечить с запада наступление 6-й и 57-й армий.

Два дня прошли в напряжённых боях с прорвавшимися в тыл южной ударной группировки войсками противника. 22 мая наступила кульминация. Группа «Клейст», продвигавшаяся в северном направлении, перерезала пути сообщения армейской группы , а 23 мая она соединилась с 3-й и 23-й танковыми дивизиями Паулюса, наносившими удар в южном направлении с Чугуевского плацдарма, таким образом образовался полноценный барвенковский котел, в котором в итоге осталось более 207 тыс. человек, 1 298 орудий, 2 997 миномётов, 1294 автомашины и трактора. В «котле» погибли генералы Ф.Я.Костенко, Д.М.Городнянский, К.П.Подлас, А.Ф.Анисов, Л.В.Бобкин, бригадные комиссары А.И.Власов, А.И.Попенко, многие командиры соединений и частей. Разрозненные группы советских войск сражались до 30 мая.

26 июня 1942 г. через три дня после того как барвенковский выступ стал котлом И. В. Сталин отправил письмо командованию Юго-Западного фронта, на котором следует остановиться особо:

«Мы здесь в Москве – члены Комитета Обороны и люди из Генштаба решили снять с поста начальника штаба Юго-Западного фронта тов. Баграмяна.

Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник штаба, призванный укреплять связь и руководство армиями, но не удовлетворяет Ставку и как простой информатор, обязанный честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте.

Более того, т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трёх недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел ещё отдать противнику 10—20 дивизий. Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии. После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, информация недоброкачественная…

Тов. Баграмян назначается начальником штаба 28-й армии. Если тов. Баграмян покажет себя с хорошей стороны в качестве начальника штаба армии, то я поставлю вопрос о том, чтобы дать ему потом возможность двигаться дальше. Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и, прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущёва. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе с потерей 18—20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает ещё переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто…»