Ха-Джун Чанг - Недобрые Самаритяне: Миф о свободе торговли и Тайная История капитализма

Ярко выраженный прирост коррупции в Британии, пионера NPM, в период после Тэтчер, является полезным уроком касательно кампаний по борьбе с коррупцией, основанных на рыночных принципах. Роберт Нилд (Robert Nield), бывший профессор экономики Кембриджского университета и член знаменитого Фултонского комитета по реформе государственной службы 1968 года, описывая этот опыт с горечью говорил, что: «Не могу припомнить ни одного [ подобного ] примера, когда современная демократия систематически демонтировала бы систему, благодаря которой и появились на свет государственные службы, не подверженные коррупции». См.: Nield (2002), Public Corruption (Anthem Press, London), p. 198.

О воздействии либерализации торговли на государственные финансы в развивающихся странах см. Главу 3.

Это хорошо продемонстрировано в Hodgson & Jiang (2006).

J. Stiglitz (2003), The Roaring Nineties (W. W. Norton, New York and London) provides detailed discussions of these cases.

См. статьи по специальной теме: «Либерализация и Новая Коррупция» в IDS Bulletin , vol. 27, no. 2, April 1996 (Institute of Development Studies, University of Sussex). По России см.: J. Wedel (1998), Collision and Collusion: The Strange Case of Western Aid to Eastern Europe (St Martin’s Press, New York).

http://www.usaid.gov/our_work/democracy_and_governance/

http://www.brainyquote.com/quotes/authors/f/franklin_d_roosevelt.html

M. Wolf (2004), Why Globalisation Works (Yale University Press, New Haven and London), p. 30.

Приводится по: J. Bhagwati, In Defense of Globalisation (Oxford University Press, New York, 2004), p. 94.

N. Bobbio (1990), Liberalism and Democracy , translated by Martin Ryle and Kate Soper (Verso, London).

M. Daunton (1998), Progress and Poverty (Oxford University Press, Oxford), pp. 477–8.

S. Kent (1939), Electoral Procedure under Louis Philippe (Yale University Press, New Haven).

M. Clark (1996), Modern Italy, 1871–1995 , 2nd ed. (Longman, London and New York), p. 64.

О деятельности ARA в Уганде и Перу см. Di John (2007).

К числу более современных примеров относятся: право на чистую окружающую среду, право на равное отношение, независимо от пола и национальной принадлежности, а также права потребителей. Поскольку они ближе к нам, то связанные с ними дебаты более остры, и следовательно, их «политическую» природу легче увидеть. Но по мере того, как эти права становятся всё более общепринятыми, они всё менее выглядят «политическими», в частности обратите внимание на то, как экологические права, которые несколько десятилетий назад поддерживали только крайние радикалы, стали так широко принятыми в последнее десятилетие, что они уже не кажутся политической проблемой.

К примеру, когда в 1819 году в британский Парламент впервые внесли законопроект, касающийся детского труда, некоторые члены Палаты лордов возражали против него на основании того, что «труд должен быть свободным», несмотря на то, что по стандартам нашего времени закон был очень умеренным – сферой его применения должны были быть только хлопчатобумажные фабрики, которые считались наиболее опасными, и запрещал наём детей только младше девяти лет. См. M. Blaug (1958), ‘The Classical Economists and the Factory Acts: A Re-examination’, Quarterly Journal of Economics , 1958, vol. 72, no. 2. «Экономическую» аргументацию против владения идеями см. в Главе 6.

Дарон Аждемоглу (Daron Acemoglu), профессор экономики Массачусетского технологического института (MIT) и Джеймс Робинсон (James Robinson), политолог из Гарвардского университета, выразили эту же самую мысль более научным языком. Они предсказывают, что демократия широко распространится вместе с глобализацией, потому что последняя сделает её более безобидной [ и беззубой ]. По их мнению, глобализация имеет все шансы заставить «в будущем элиты и консервативные партии стать более могущественными, а демократию – стать менее перераспределяющей, в особенности, если не появятся новые формы представительства большинства, как в политической сфере, так и на рабочих местах. Тем самым демократия станет более консолидированной [ компактной и функциональной ], однако для тех, кто ожидает, чтобы демократия преобразила общество, подобно тому, как это сделала британская демократия в первой половине XX века, она может оказаться очень разочаровывающей формой демократии». J. Robinson & D. Acemoglu (2006), Economic Origins of Dictatorship and Democracy (Cambridge University Press, Cambridge), p. 360.

Красноречивым примером в этом отношении является опрос общественного мнения накануне президентских выборов 2000 года в США, который показал, что респонденты чаще всего высказывались против обоих кандидатов по причине того, что они «слишком политики». То, что многие люди отвергают человека, стремящегося занять крупнейший политический пост в мире на основании того, что тот «чересчур политик», является свидетельством тому, до какой степени неолибералам удалось демонизировать политику.

Всё вышесказанное, конечно, не исключает, что некоторая степень деполитизации процесса распределения ресурсов может быть необходима. Хотя бы потому, что если процесс распределения ресурсов не признан членами общества, хотя бы до определённой степени, «объективным», то сама политическая легитимность экономической системы может быть поставлена под угрозу. Кроме того, если каждое решение по распределению ресурсов будет рассматриваться как потенциально оспоримое, то это повлечёт высокие издержки на поиск [ взаимоприемлемого решения и процесс ] торга, как имело место в посткоммунистических странах. Однако это совсем не означает (как утверждают неолибералы), что ни один рынок, ни при каких обстоятельствах не должен подвергаться политическим модификациям, [ просто ] потому, что в конечном итоге нет такого рынка, который может быть по-настоящему независимым от политики.

Однако распространение избирательных прав на бедняков в европейских странах в конце XIX - начале XX в.в. не привело к увеличению перераспределения доходов, вопреки страхам прежних либералов, хотя и привело к перераспределению расходования (в частности, в сторону инфраструктуры и внутренней безопасности). Перераспределение доходов возросло только после Второй мировой войны. Подробности см.: T. Aidt, J. Dutta, and E. Loukoianova (2004), ‘Democracy Comes to Europe: Franchise Extension and Fiscal Outcomes, 1830–1938’, European Economic Review , vol. 50, pp. 249–283.

Обзор литературы см. в Przeworski & F. Limongi (1993), ‘Political Regimes and Economic Growth’, Journal of Economic Perspectives, vol. 7, no. 3 and Robinson & Acemoglu (2006), chapter 3.

A. Sen, Democracy as a Universal Value, Journal of Democracy , vol. 10, no. 3, 1999.

Здесь нам нужно иметь в виду один важный аспект, когда мы разбираемся с борьбой за демократию в сегодняшних развивающихся странах, а именно, что всеобщее избирательное право сегодня укоренилось на беспрецедентном уровне. С момента окончания Второй мировой войны, селективное поражение в избирательных правах – некогда такое «естественное» - стало просто неприемлемым. У правителей сегодня есть выбор всего из двух вариантов – полная демократия или вообще никаких выборов. Армейский генерал, который пришёл ко власти через военный coup d’état с лёгкостью может приостановить выборы, но он не может объявить, что голосовать могут только богатые или только мужчины. Такое глубокое укоренение позволило нынешним развивающимся странам ввести и поддерживать демократическое [ устройство ] на гораздо более низком уровне [ экономического ] развития, чем тот, который в своё время имели сегодняшние богатые страны.