Стивен Хайат - Игра, старая как империя

С 1995 по 2002 годы Министерство финансов США, Всемирный банк и МВФ также предоставили краткосрочную финансовую помощь некоторым основным должникам, таким, как Аргентина, Бразилия, Мексика и Индонезия. Предполагалось, что это будет обычная реструктуризация долга, и со временем все займы будут выплачены с процентами. Таким образом, теоретически данная финансовая помощь не должна оказать прямое воздействие на уровень текущей стоимости долга.

Между тем, на практике МВФ и Всемирный банк неправильно распорядились некоторой частью этой краткосрочной помощи. Например, Индонезии, Мексике и Аргентине было разрешено использовать экстренные долларовые займы для помощи множеству внутренних банков и компаний, принадлежавших влиятельным представителям местной элиты, многие из которых были «небезызвестны» банкирам Первого мира и даже министрам финансов США. [315]Таким образом, значительная часть вышеупомянутых займов срочной помощи пошла на откровенное взяточничество. Тем не менее, ожидалось, что эти страны будут обслуживать свои кредиты, часто по очень высоким процентным ставкам. Поскольку правительства данных государств не хотели собирать налоги, особенно с местного капитала, большинство из них возвращали экстренные займы за счет повышения своих внутренних долгов, то есть фактически печатая деньги. Например, экстренная помощь Мексике в середине 1990-х годов обернулась для налогоплательщиков дополнительными расходами на сумму более 70 миллиардов долларов, а экстренные займы Индонезии стоили, по меньшей мере, 50 миллиардов долларов. Таким образом, экстренные займы в действительности привели к увеличению уровня долга страны, точно так же, как и план Бейкера. При оценке снижения долга я великодушно не учитывал последствия подобных неэффективно использованных экстренных займов, благодаря чему общая сумма облегченного долга Третьего мира в настоящее время выглядит значительно меньше.

В целом в 1970-1980-е годы страны со средними доходами, такие, как Аргентина, Бразилия, Индонезия, Ирак, Мексика, Филиппины, Россия, Турция и Венесуэла, превратились в крупнейших в мире должников. Кроме того, поскольку с начала 1990-х годов их долги были сокращены крайне незначительно, после 2000 года затраты этих стран на обслуживание долга стремительно выросли до небывало высокого уровня (рис. 3). Последние программы по облегчению долгового бремени были практически полностью сосредоточены на странах с низким уровнем доходов, игнорируя тяжелое долговое бремя и незаконные причины появления долгов в государствах со средними доходами. Такая расстановка приоритетов – важный стратегический выбор, пересмотреть который, возможно, пожелают кампании, нацеленные на облегчение долгового бремени.

Источник: данные Всемирного банка за 2006 год; исследования автора.

Рис. 3. Бремя обслуживания внешнего долга, 1970–2004 гг.

(процентное содержание обслуживания долга в валовом национальном доходе в 155 развивающихся странах с низким и средним уровнем доходов)

Итак, что же пошло не по плану в облечении долгового бремени? Почему так мало было достигнуто по прошествии всех этих лет? Чьи интересы были удовлетворены, а чьи цели были проигнорированы или растоптаны? И куда следует направить свои усилия активистам кампаний за облегчение долгового бремени?

Для того чтобы понять достижения кампании за облегчение долгового бремени, полезно обратиться к истокам так называемого долгового кризиса Третьего мира. Первопричина этого затянувшегося кризиса кроется в том, что с начала 1970-х годов по 2003 год развивающиеся страны поглотили более 6,8 триллиона долларов иностранных займов, помощи и инвестиций, то есть гораздо больше иностранного капитала, чем они получали когда-либо раньше. [316]

Как уже отмечалось ранее, лишь немногие развивающиеся страны использовали этот огромный приток средств более-менее продуктивно – главным образом это были азиатские страны, такие, как Южная Корея, Китай, Индия, Корея, Малайзия и Вьетнам. По целому ряду исторических причин они смогли противостоять коварному влиянию банков развития и частных банков Первого мира. Сегодня эти страны составляют почти весь список несомненных победителей в тотализаторе глобализации, они стали государствами с наиболее быстро развивающейся экономикой в мире и важнейшими поставщиками, заказчиками и потенциальными конкурентами стран Первого мира. [317]

Тем не менее, здесь мы будем рассматривать не эту горстку победителей, а подавляющее большинство из 150 развивающихся стран мира. [318]Вообще, в сравнении с немногочисленными победителями, проигравшие были гораздо более открыты неограниченным вложениям иностранного капитала и торговле с 1970-х годов, они также больше следовали рекомендациям в отношении экономической политики, разработанным Всемирным банком и МВФ (так называемыми Бреттон-вудскими учреждениями, или БВУ). Для многих стран это близкое знакомство с глобальным капитализмом оказалось тяжелым, если не гибельным. [319]

Фактически в течение нескольких десятилетий страны со средним уровнем доходов вели очень рискованный политический эксперимент. К настоящему времени его результаты очевидны. Все страны со средними доходами заплатили очень высокую цену за свободный доступ к займам и доверие к иностранным банкам. На самом деле я очень старался найти хотя бы одно-единственное исключение в этой печальной истории «всем доступной, нагруженной долгами, ведомой банками» стратегии роста. Большинство хвалебных песен «глобализации» просто замалчивают данный факт, сосредотачиваясь на победителях, не проводивших неолиберальную политику.

В целом, по моим оценкам, более триллиона долларов – это, по крайней мере, 25–35 % из 3,7 триллиона долларов внешнего долга, накопленного странами с низкими и средними доходами за период с 1970 года по 2004 год, – либо канули в плохо спланированные, погрязшие в коррупции проекты развития, либо были просто украдены на виду у всех. [320]

У некоторых особо крупных должников, таких, как Филиппины, Индонезия, Мексика, Бразилия, Венесуэла, Аргентина и Нигерия, доля бесполезно растраченных долгов была, возможно, даже больше. Фактически одна из наиболее важных особенностей, вызвавших долговой кризис, заключалась в том, что чрезмерные займы, расточительные проекты, утечка капитала и коррупция сосредоточились главным образом в 20 странах.