Морис Стаки - Виртуальная конкуренция. Посулы и опасности алгоритмической экономики

• По мере роста конкурентной ценности данных компании будут стараться достичь «информационного преимущества» (data advantage), а тем самым и конкурентного преимущества перед соперниками. Компании будут всё больше инвестировать в компьютерные алгоритмы для анализа всего объема и многообразия данных. Даже в случае общедоступной информации скорость ее обработки будет иметь решающее значение (быстрота получения и анализа данных для получения тактического преимущества перед конкурентами) 85. Скорость генерирования, получения, обработки и анализа данных будет нарастать 86, а для некоторых приложений она уже сейчас приближается к режиму реального времени 87.

• По мере того как скорость генерирования, получения, обработки и анализа данных растет, цены также будут корректироваться быстрее. С помощью онлайновых торговых платформ компьютеры способны анализировать и корректировать цены – даже для конкретных индивидов в конкретные минуты – в течение миллисекунд 88.

• По мере роста числа онлайновых продавцов, использующих ИИ и алгоритмы ценообразования, их конкурентам, чтобы не оказаться в невыгодном положении, всё чаще придется самим разрабатывать «умные» алгоритмы ценообразования.

• Все большее число компаний будет переходить на алгоритмы ценообразования, которые станут в значительной степени определять отраслевые цены на продукты и услуги, разница между онлайновым и офлайновым ценообразованием будет размываться и во многих отраслях в итоге исчезнет.

• По мере общеотраслевого роста использования алгоритмов они, обучаясь на опыте, будут предугадывать действия других алгоритмов и реагировать на них. Онлайновые торговые платформы создают возможности для лучшей сегментации рынка с помощью динамического и дифференцированного ценообразования 89.

• Обучаясь на основе всего объема и многообразия наших персональных данных, компьютеры, используя ИИ, будут всё чаще принимать решения за нас – используя личных цифровых помощников, предугадывающих наши нужды и желания.

Если «созидательное разрушение» из-за больших данных и аналитики больших данных создаст угрозы традиционным торговым гигантам наподобие Walmart, то по логике вещей ветра конкуренции в мире онлайновой торговли перерастут в ураганы. Можно предположить, что рыночная власть будет носить преходящий характер: цены снижаются под действием цифровой руки, качество растет под действием потоков информации. Поэтому, как показано в следующей главе, в отдельных кругах звучат призывы к исключительно мягкому регулированию (или его отсутствию).

В 1998 г. в США существенно увеличился уровень рыночной концентрации, обусловленный волной банковских слияний. У многих финансовых учреждений сократилось количество собственников. Алан Гринспен, глава Федеральной резервной системы, сообщил американскому Сенату, что беспокоиться не стоит. Подход антимонопольных ведомств к величине компаний уже поменялся:

В 1970-х и 1980-х гг. произошло значительное смещение акцентов. На смену почти детерминированной реализации стратегии антимонопольного правоприменения (antitrust enforcement) 1пришла, при поддержке так называемой чикагской школы, вера в то, что те несовершенства рынка, которые не являются следствием государственных субсидий, квот и привилегий (franchises), будут смягчены усилением конкуренции. Антимонопольные начинания не рассматривались как безусловно эффективные меры воздействия. Сдержанная антимонопольная политика, как в последнее время считают ее влиятельные сторонники, повышает эффективность рынка 2.

В 1998 г. многие антимонопольные правоприменители согласились бы с этим. Стоит отметить, что некоторые теоретики и практики антимонопольной деятельности согласились бы с этим даже сегодня – несмотря на экономический кризис и предпринятые в США меры экстренной помощи тем финансовым организациям, которые, из-за упомянутых слияний, были признаны системно значимыми (too big to fail).

Национальные юрисдикции демонстрируют различные уровни вмешательства государства. Однако, как мы увидим в данной главе, в антимонопольной политике на протяжении последних 35 лет часто преобладали сторонники более мягкого (если хоть какого-то) вмешательства государства в процессы слияния и деятельности монополий. Единственное исключение – судебное преследование картелей, которые фиксируют цены, распределяют между собой рынки и конкурсные заявки или снижают выпуск 3.

После прочтения первых двух глав может показаться, что мягкий подход оправдан. Государственное вмешательство в виртуальную экономику выглядит излишним: рынки являются динамичными и конкурентными. Часто утверждают, что новые механизмы онлайнового бизнеса изменили рынки к лучшему. Алгоритмы компаний, используя нарастающий поток данных, казалось бы, обеспечивают совершенные стратегии для максимизации рентабельности. Эти процессы порождают новые формы конкуренции и торговли. Недостаточная конкуренция в привычном виде (сговор, монополия и ценовая дискриминация) по логике вещей должна редко встречаться в цифровом мире, где до конкурентов – один щелчок мыши. При наличии ценовых алгоритмов, анализирующих гораздо больше данных о состоянии рынка, чем смогли бы люди за всю свою жизнь, и реагирующих в реальном времени, мы оказываемся на пути к более динамичному миру торговли.

Прежде чем нанести американскому Министерству юстиции чувствительное поражение, Апелляционный суд по девятому округу 4сначала воздал хвалу невидимой руке, при этом порицая страны с централизованной плановой экономикой (и регулирование цен):

Конкуренция является двигателем нашей системы свободного предпринимательства. В отличие от стран с централизованной плановой экономикой, где решения о производстве и распределении принимаются государственными чиновниками, которые, казалось бы, видят общую картину и знают, как правильно поступать, капитализм опирается на децентрализованное планирование – на миллионы производителей и потребителей, ежегодно принимающих сотни миллионов отдельных решений, – с целью определить, что и в каком количестве будет производиться. Конкуренция играет ключевую роль в данном процессе: она задает базовые рамки для производителей и продавцов товаров, чтобы предоставить потребителю более качественный товар по более низкой цене; она вытесняет неэффективных и предельных производителей, высвобождая ресурсы для более рентабельных направлений использования; она способствует товарному разнообразию, предоставляя потребителям возможности выбора, соответствующие широкому ряду личных предпочтений; она не позволяет увековечивать концентрацию экономического влияния, так как даже крупнейшая компания способна уступить долю рынка более энергичному и целеустремленному конкуренту. Если, как говорят, рыночной экономикой управляет невидимая рука, то конкуренция, несомненно, – это тот кастет, которым она подкрепляет свои решения 5.