Игорь Минутко - Что там, за поворотом?

— Зачем? — оторопел Вовка.

— Так... — тихо сказала Катя, опустила голову, и щеки ее зарделись.

Мальчики тоже вдруг смутились, а Витя вспомнил вечернее гуляние в Жемчужине, вспомнил Катю в свете уличного фонаря среди совсем взрослых подруг...

— Понятно, — почему-то насмешливо сказал Вовка. — Ладно. Будет тебе отдельный шалаш. Витек, иди руби мелкие ветки.

Шалаш для Кати сделали быстро, и получился он низкий, уютный, похожий на улей. «А Катя пчелка», — подумал Витя, и ему — вот чудеса! — захотелось погладить девочку по голове.

Потом собрали ворох хвороста для костра. Солнце уже пряталось где-то за лесом, но было еще светло, и Вовку осенило:

— Пошли раков ловить! Их здесь страсть сколько в корягах и под берегом.

— Я не умею ловить раков, — признался Витя.

— Да чего уметь-то! Они в норах сидят, головой и клешнями вперед. Увидят руку и цапают. Тут их и хватай, миленьких! Только не зевай! А то раки хитрые. Почуют руку и отплыть могут. Знаешь, они вперед хвостами плавают.

У берега Вовка лег на живот, сунул руку в воду, стал водить там. Лицо у Вовки было замершее, и вдруг оно напряглось. Вовка стремительно вырвал руку — в воде разводил клешнями здоровенный рак, черный, даже чуть-чуть зеленоватый.

— Ой! — вскрикнула Катя.

— Попался, голубчик! — завопил Вовка. — Да их здесь полно! Витек, лезь!

А Вите было страшно. Вдруг вот такой рак схватит под водой за руку? И Вовка понял Витины опасения, не стал на этот раз смеяться.

— Ладно, — снисходительно сказал он. — Первый раз боязно, знаю. Ты мне ведро подставляй.

Витя подставил ведро, и Вовка бросил в него рака. Раку все это не очень понравилось — он сердито возился на дне.

А Вовка опять запустил руку под берег, и через мгновение вытащил второго рака, за ним еще и еще! Вовку охватил азарт: он кричал, свистел, глаза его горели.

— Всех вас переловлю, голубчики! — кричал он. — Я вам покажу, где раки зимуют!

Вовка наловил больше полведра раков.

— Наваришь на ужин, — бросил он Кате, вытирая майкой пот со лба.

Солнце совсем зашло. Стали умолкать птицы.

— Теперь залезем на сосну! — предложил Вовка. Он все еще не мог успокоиться после удачной ловли раков.

— А муравьи? — спросил Витя.

— Надо быстро лезть, они не успеют укусить. За мной! — И Вовка первый полез на сосну, подпрыгнув и схватившись за ветку.

Следом — Витя и Катя (при этом Витя протянул девочке руку).

Вокруг сосны начали носиться и жалобно лаять Альт и Сильва; они прыгали вверх, скребли ствол передними лапами, но ничего не получалось — собаки лазить по деревьям, к сожалению, не умеют.

Муравьи и правда не успевали кусать ребят, которые быстро лезли вверх. Муравьи занимались своими делами: они взад и вперед бегали по шершавому стволу, тащили какие-то личинки, щепки. Витя увидел, как три муравья волокут большую дохлую муху. И зачем она им понадобилась? Неужели они ее сожрут? Муравьям было очень тяжело: двое из них тащили муху задом, упираясь всеми лапками, а третий боком; он забегал то с одной стороны мухи, то с другой и принимался тащить изо всех сил. Муравьи часто останавливались на отдых и, наверно, тяжело дышали. Еще Витя увидел, как два муравья — один бежал вниз, а другой вверх — встретились, ткнулись носами и начали жестикулировать передними лапками. Наверняка спорили!

Ребята все лезли вверх, и перед ними сквозь темные колючие ветки расступалась земля: шире, неоглядней становились поля, были видны медленные изгибы Птахи; скоро и лес на той стороне реки остался внизу и лежал там неспокойным зеленым морем — старая сосна была выше леса! Наконец добрались почти до макушки, дальше лезть было уже невозможно — ствол стал тонким, раскачивался. В ушах посвистывал ветер.

— Устраивайтесь каждый на суку! — крикнул Вовка.

Все устроились, и Катя ахнула:

— Ой! Смотрите, солнце!

И ребята увидели солнце. Внизу, на берегу Птахи, оно уже зашло, а здесь нет — оно висело над далеким краем земли и было почему-то не круглым, а треугольным. Четкий пылающий треугольник спускался к горизонту и вот коснулся земли, от него растянулись, брызнув, красные полосы.

— Красота какая! — прошептала Катя.

Даже Вовка не выдержал:

— Ничего себе! — сказал он. — Хоть рисуй.

У Вити перехватило дыхание — такой огромный, не обозримый простор раскинулся перед ним! Солнце незаметно ушло за край земли, и в полнеба разлилась фиолетовая заря. И мир тоже стал фиолетовым: поля, которые лежали до самого горизонта, с другой стороны лес — фиолетовыми стали его макушки. Вдалеке виднелась деревня — из фиолетовых полей торчали пятна соломенных крыш. К деревне по невидимой дороге пылила машина, похожая на черного жука.

— Дворики! — крикнул Вовка. — Я знаю. Там тетя Фрося живет, мамкина сестра.

Никогда в жизни не видел Витя такого простора вокруг себя. Вот лазили с Репой на крышу своего дома. И что же? Крыши, крыши; улицы, похожие на ущелья; зеленые пятна дворов и скверов. И все. А здесь! Конца и края нет земле! И это видно только с сосны. А если подняться на самолете?

— Ребята! — крикнул Витя. — Давайте сосну назовем Дозорной! Она ведь как на дозоре стоит.

— Здорово! — Катя хотела захлопать в ладоши, но вовремя спохватилась.

— Можно, — согласился Вовка.

Ребята спустились вниз, к великой радости Альта и Сильвы. Здесь, на земле, были уже совсем сумерки, стало прохладно; от Птахи тянуло сыростью.

Скоро возле шалашей пылал костер. Катя и Вовка готовили ужин. И он получился на славу: жареные грибы, вареные раки и холодное молоко из термоса.

После ужина Витя сидел у костра и думал. Иногда ветер приносил запах дыма. Странно: этот запах напоминал Вите какие-то путешествия, в которых он никогда не был, дальние дороги, по которым он никогда не проходил. Катя и Вовка ушли устраиваться на ночлег, а Витя все сидел у костра, и ему не хотелось отрывать взгляда от огня; что-то происходило со зрением: терялась перспектива и начинало казаться, что языки пламени пляшут перед самым лицом... Костер догорал, Витя залез в шалаш, улегся в углу, накрылся ватником. Вовка уже слегка похрапывал.

— Как необычайно! — сказала Катя в темноте своего шалаша.

— Альт! — сказал Витя. — Сторожить!

Альт все понял, лег у входа в шалаш и для профилактики зарычал. Рядом с ним у шалаша Кати устроилась черная Сильва, свернувшись клубком.

Сквозь сон Витя увидел в треугольнике шалаша край далекого неба в звездах, черную ветку сосны; уже совсем засыпая, подумал, что кругом никого, одни поля, ночь, тишина и звезды. И острое томительное одиночество вкралось в Витино сердце. Но оно полностью не овладело им — Витя заснул.

Сквозь сон Витя услышал лай Альта и Сильвы, какое-то движение, шорох за шалашом; вроде прозвучал мужской голос, вроде Вовка перелез через Витю и вышел из шалаша. Витя словно бы услышал, как Вовка крикнул: