Кирстен Бойе - День рождения на улице Чаек

– Доброе утро, где мой завтрак? – крикнул Лукас, разгуливая взад-вперёд по перекладине.

Мы с Тинеке невольно засмеялись, потому что уже начинался вечер.

– Жареной картошки больше нет?

– Ты хочешь на завтрак жареную картошку? – спросила Тинеке, сев на корточки перед птичьей клеткой. Я тоже присела рядом с ней.

– Проклятый свинарник! – закричал попугай. Он действительно был плохо воспитан. – Жареной картошки больше нет?

– У меня есть мармеладные медвежата! – сказала Тинеке и уже хотела сунуть попугаю сквозь прутья клетки одну мармеладину, но женщина остановила её и предупредила, что Лукас кусается, а мармелад попугаям не полезен.

Уж не знаю, полезнее ли попугаям жареная картошка.

– Доброе утро, где мой завтрак? – крикнул Лукас. – Проклятый свинарник!

Мы спросили у женщины, чем болен Лукас, и она ответила, что он выдёргивает у себя перья, а у попугаев это плохой признак.

– Поцелуй свою мамочку! – заорал попугай. – Жареной картошки больше нет?

Но тут его унесли в процедурную. Я сказала Тинеке, что, когда вырасту, обязательно куплю себе попугая и научу его говорить только хорошие слова.

– Или шутливые, – подсказала Тинеке, и эта идея мне понравилась. Приятно держать попугая, который всегда шутит или рассказывает анекдоты.

Мы поговорили ещё с другими людьми про болезни их животных. Морская свинка была почти лысая, у неё выпадала шёрстка, но теперь она почти поправилась. Девочка сказала, что это было из-за клещей и что ей надо каждый день втирать в кожу какую-то мазь.

Вест-терьер наступил на стекляшку и порезал лапу, а усталая пастушья собака уже несколько дней ничего не ест.

– Я ужасно за неё беспокоюсь! – сказал её хозяин.

Я бы на его месте тоже беспокоилась.

Потом тот мужчина спросил, что случилось с Пушистиком и Ушастиком, и Тинеке рассказала, что они всё растут и растут, никак не перестанут. Мужчина кивнул.

– Тут вам не нужен никакой доктор! – сказал он. – Не тратьте напрасно деньги. Они и должны расти: я сразу понял, что это бельгийские великаны.

– Великаны?! – с удивлением воскликнула мама Тинеке. – Не может быть! Это карликовые кролики!

Но мужчина лишь засмеялся и ответил, что он ещё никогда не видел таких огромных карликов. Он когда-то разводил бельгийских великанов, поэтому знает, что в кошачьей переноске сидят именно они. И даже готов поспорить на что угодно.

Мама Тинеке испуганно его выслушала, но всё равно решила узнать, что скажет ветеринар.

Но она действительно зря потратила деньги. Ветеринар подтвердил слова хозяина пастушьей собаки. Он обрадовался, что наконец-то к нему пришли со здоровыми животными, а потом сказал, что Ушастик и Пушистик – это прекрасные бельгийские великаны, но особенно крупными, то есть с овчарку, они не будут. Но новая клетка им всё равно понадобится, раз сейчас они живут в клетке для карликовых кроликов.

Всю обратную дорогу у мамы Тинеке было очень плохое настроение. Она сказала, что просто не знает, как сможет быстро купить новую клетку для двух таких крупных телят. Но я нерешительно заметила, что, скорее всего, Михаэль охотно её сделает. Когда мы снова посадили Ушастика и Пушистика в клетку и привинтили отвёрткой засов с замком, я вдруг снова вспомнила про открытку. Среди всей этой суеты я совсем про неё забыла.

Тинеке тоже нашла миленьким цыплёнка на открытке и охотно согласилась взглянуть вместе со мной на дом, где жила женщина, отправившая мне открытку.

Дорогу до супермаркета мы, конечно, знали, а её дом находился прямо за ним. И представьте себе, это была пекарня! А та женщина была женой пекаря.

Я ничего не перепутала, потому что фамилия на пекарне и на открытке была одна и та же – Путтфаркен. По-моему, красивая и весёлая, самая подходящая фамилия для пекарни.

Я сразу помчалась домой, чтобы написать ответную открытку. Тинеке сказала, что ей всё равно надо кормить Пушистика с Ушастиком.

– Почему же ты не зашла в лавку и не поздоровалась? – спросила мама.

Я ответила, что мне было неловко. И вообще, по-моему, ответ надо написать и отправить по почте.

Юл уже переписывалась с тремя девочками (это её подружки там, где они раньше жили), а я вообще ни с кем. Поэтому-то я и обрадовалась этой жене пекаря.

У меня в спальне хранилась коллекция красивых открыток. Самая красивая была с блёстками и Золушкой, а ещё много красивых лошадей, но посылать такие открытки мне стало жалко. Я выбрала открытку с симпатичным тюленем, который говорит «Что я видю?!».

Когда мама подарила мне эту открытку, я сказала ей, что там ошибка. У меня всё хорошо с грамотностью, и я знаю, что должно быть «Что я вижу?!».

Но мама убедила меня, что это шутка. Ведь это же говорит тюлень.

Я надеялась, что жена пекаря понимает шутки. Сначала я не знала, что написать, и спросила у мамы. Она посоветовала написать что-нибудь весёлое или увлекательное, а не просто «Как дела? У меня хорошо!». Так очень скучно.

Поэтому я написала:

«Дорогая фрау Путтфаркен!

Мы были у ветеринара, и там был попугай, который всё время просил жареной картошки.

Я. Т. Л.».

Тут я спохватилась, что не написала «Большое спасибо за Вашу открытку». Но места уже не осталось.

Я написала внизу «Я.Т.Л.». Так всегда пишут друг другу Юл и её подружки. Это значит «Я тебя люблю». Можно также написать «Я.Т.Б.Л.» (то есть «Я тебя безумно люблю») или «Я.Т. С.С.С.С.С.С.Б.Л.» (то есть «Я тебя совершенно, совершенно, совершенно, совершенно, совершенно, совершенно безумно люблю»). Можно даже написать ещё больше «С.». Но я не знала, можно ли так писать жене пекаря. У мамы больше не было почтовых марок, и она пообещала, что сама передаст открытку той женщине, когда завтра зайдёт в пекарню за хлебом.

Тут я разозлилась. Потому что считала, что почту должен приносить только почтальон. Поэтому я быстро сбегала к Тинеке (вообще-то мне пора было садиться за домашние задания, так как время уже шло к ужину), и Тинеке сказала, что у её матери марки всегда лежат в гостиной в ящике стола. А когда она выдвинула ящик, знаете, что мы там нашли?

Ключ от кроличьей клетки!

Мама Тинеке сказала:

– Ах да, конечно, я совсем забыла!

Вероятно, она вчера нечаянно положила его в ящик, когда повсюду искала футляр для очков. Ведь перед этим она как раз заходила к кроликам. Представляете, какая она рассеянная? Но она извинилась, наверное, раз сто.

Тинеке дала мне почтовую марку, и мы вместе с ней добежали до почтового ящика и бросили в него мою открытку.