Кэтрин Ранделл - Исследователь [litres]

Он представил, как посмотрит на него отец, когда он расскажет ему об этом. Сердце радостно стучало у него в груди. Но остальные умирали от любопытства.

– Похоже, они тебе доверяли! – воскликнула Кон.

– Может, он решил, что ты его покормишь? – предположила Лайла.

– Может, кто-то кормил их теми сардинами? – сказал Фред.

Позже в тот же день, когда голова Фреда начала кружиться от голода, Лайла заметила на берегу фиговое дерево. Фред забрался на него и хорошенько его потряс. Связав рукава и воротник его джемпера, они превратили его в мешок и принялись собирать упавшие плоды инжира. Макс громко считал их. – Сто двадцать десять! – триумфально возвестил он.

– Пятьдесят три, – одними губами произнесла сидящая за ним Лайла.

– В школе я терпеть не могла инжир, – призналась Кон. – Мне казалось, он похож на сопли. Но сейчас на свете нет ничего вкуснее.

Макс вытащил из мешка несколько плодов и сунул их себе в карман.

– Это мои. Мне не нравится делиться, – заносчиво бросил он.

Лайла дала инжир Баке, который с радостью его слопал, а через полчаса нагадил прямо Лайле на колени.

Рассмеявшись, Лайла постирала юбку, сев поближе к краю плота.

– Ленивцы ходят в туалет только раз в неделю, – сказала она, – так что еще несколько дней сюрпризов можно не ждать.

Бака казался совсем тощим и смотрел на них огромными глазами.

– Всякий раз они выкакивают половину своего веса, – пояснила Лайла.

– Звучит… страшновато, – призналась Кон.

Волны то и дело набегали на плот, поэтому, чтобы высушить юбку, Лайла надела ее на плечи и стала напоминать огородное пугало. Шорты и ботинки Фреда промокли насквозь, но рубашка оставалась совершенно сухой.

Солнце палило сильнее, чем в предыдущие два дня. Щеки и лоб Кон покраснели. Лайла сделала ей холодный компресс из травы и переплетенных листьев. От компресса у нее по лицу текла зеленая вода, но он хотя бы смягчал жжение.

Той ночью, пока они лежали на подстилке из опавших листьев, Бака сполз с плеча у Лайлы, немного задержался у нее на шее, а затем устроился на щиколотке у Фреда. Будучи ночным животным, Бака казался на удивление активным для ленивца. Сцепив лапы под коленом у Фреда, он принялся жевать его шорты.

Фред лежал неподвижно, стараясь не шевелить ногой, и смотрел на звезды. Всю ночь они то вспыхивали спиралями, то скакали по небу, подобно животным, то порхали стайками, как бабочки.

Лайла тоже смотрела на небо.

– Фред? – шепнула она. – Ты не спишь?

– Нет, – шепнул в ответ он.

– Луна так близко, – полусонно пробормотала она. – Можно надеть ее, как шляпу.

Фред кивнул в темноте, но ничего не сказал.

– Дома, – прошептала Лайла, – видно только маленькие квадратики неба – ровно столько, сколько помещается между домами и шпилями церквей.

– Да, – ответил Фред. – Я никогда не видел ничего подобного.

Голос Лайлы стал еще тише.

– Фред? С нами все будет в порядке?

Он продолжал смотреть на небо:

– Не знаю.

Кон пошевелилась и посмотрела на них.

– Вам страшно? – прошептала она.

– Да, – сказал Фред. Он никогда в жизни так не боялся. Но они были живы. Он цеплялся за эту мысль, как за спасательный круг.

– Мне тоже страшно, – ответила Лайла. – Но не говорите Максу.

– И мне страшно, – прошептала Кон, а затем фыркнула: – Но это и так очевидно. Понятия не имею, как вам удается это скрывать.

Они лежали совсем рядом.

– Когда все это закончится, – сказала Лайла, – давайте договоримся встретиться.

– Где? – спросила Кон.

– Как называется самый известный ресторан в Лондоне?

– «Ритц»? – предположил Фред.

– Там и встретимся, – кивнула Лайла. – И съедим по куску каждого торта. Прямо как в сказке!

– И выпьем горячего шоколада, – совсем сонно пробормотал Макс.

– Макс, – сказала Лайла и коснулась его лба, – засыпай. Фред украдкой взглянул на остальных. Кон закрыла глаза. Ее лоб был нахмурен, но на губах играла полуулыбка.

На четвертый день река начала меняться. Густые деревья склонились над головой. Вода пестрела водорослями. Свежестью больше не пахло. Среди водорослей плавали какие-то рыбы.

– Это пирании? – спросила Кон. – Точнее, пираньи. Лайла выглянула из-за края плота и кивнула, стиснув зубы. Она погладила Баку, который висел у нее на шее, уткнулась подбородком в его шерстку и прерывисто вздохнула.

Приближался полдень, но ветви над ними сгустились и стало темно.

– Мне кажется, или река вдруг перестала быть на нашей стороне? – спросила Кон.

– Не кажется, – коротко ответил Фред.

С его верхней губы и лба капал пот, и потел он не только от натуги. Но у него в кармане лежала нарисованная на коре карта Кон, и мысль об этом грела его, отгоняя холодное сомнение.

Течение помогало им, но орудовать шестом среди сорняков было сложно. Спина и руки у Фреда болели.

– Берегись! – воскликнула Лайла.

Фред пригнулся, ожидая увидеть на уровне лица какую-нибудь ветку, но вместо этого увидел змею, которая проползла по дереву прямо перед ними и скрылась в листве. Даже Макс не шевелился.

– Она почти наверняка не ядовитая! – сказал Фред. Он поморщился. Он хотел обнадежить товарищей, но вместо этого у него вышло что-то между «отчаянной ложью» и «словами строгой тети на смертном одре».

Он постарался пройти заросший водорослями участок вдвое быстрее. Они стремительно неслись по темно-зеленому коридору из деревьев, нависающих над рекой.

– Осталось немного, – сказал Фред. – На карте река впадает в озеро. Думаю, до него осталось три или четыре часа, но сложно сказать наверняка. Потом идут черный квадрат и короткая линия – может, это тропинка или река, а может, просто случайная помарка, – но после этого на карте стоит крест.

Кон поймала проплывавшую мимо плоскую палку и соорудила из нее весло.

– Чем быстрее мы доберемся до этого места, тем быстрее узнаем худшее.

Плот плыл по течению. Фред нетерпеливо орудовал шестом, желая как можно скорее узнать, что скрывается за поворотом. Он обогнул упавшее дерево, проплыл еще пять минут по темной воде и вдруг обнаружил, что они оказались в небольшом озере.

Ярко-голубое озеро сияло под безоблачным небом, но Фред этого не заметил. Все четверо сидели на плоту и смотрели вверх, широко раскрыв рты и округлив глаза.

Повисло молчание.

Наконец Лайла спросила:

– Я говорила вам, что боюсь высоты?

Над джунглями возвышался огромный утес, увитый лианами. Он был раз в пятьдесят выше Фреда. Серая скала была так густо покрыта листвой, что казалось, будто она поднимается из земли, как живое растение, огромное зеленое продолжение лесной земли джунглей.

– Вот что значил черный квадрат, – выдохнул Фред.