Джефф Кинни - Предпраздничная лихорадка

Но, пока мы расклеивали листы, пошёл дождь, и маркер потёк с наших объявлений. Скоро на них уже ничего нельзя было разобрать.

И когда мы их сняли, то пришли в ужас. Зелёная краска с картона тоже потекла, и на кирпичной стене остались большие зелёные кляксы.

Мы пытались стереть зелёную краску со стены, но она оказалась стойкой, как несмываемые чернила.

Я понимал, что большие зелёные кляксы на стене оставлять нельзя, и начал думать, как нам быть. В этот момент с улицы кто-то крикнул.

Мы с Роули запаниковали и бросились бежать. Позади остались стоянка и рощица, через которую мы напрямик ходили в школу, а мы всё бежали и бежали. Остановились мы только тогда, когда наконец поняли, что оторвались от нашего преследователя.

Зря мы убежали: если бы мы остались на месте и всё объяснили, то, возможно, всё закончилось бы хорошо.

Я не знаю, кто был тот человек, окликнувший нас, — чей-то родитель, полицейский или КТО-ТО ещё. Я только надеюсь, что он нас не узнал. Потому что в противном случае у нас могут быть КРУПНЫЕ неприятности.

Проснувшись сегодня утром, я подумал, что всё случившееся прошлым вечером привиделось мне в кошмарном сне. Но потом я увидел на кухонном столе газету.

Итак, теперь я преступник. Хотите верьте, хотите нет, но в преступлении, которого я не совершал, меня обвиняют уже НЕ В ПЕРВЫЙ РАЗ. Когда я был бойскаутом, я пытался заработать значок, которым награждали за участие в проекте по соцобслуживанию. Для этого мне нужно было сделать какое-нибудь доброе дело. Мама посоветовала мне съездить в дом престарелых и найти там какого-нибудь пожилого человека, которому нужно помочь донести сумки с продуктами или оказать ещё какую-нибудь услугу. Она попросила Родрика отвезти меня туда.

Когда мы припарковались на стоянке возле дома престарелых, то увидели одну даму, у которой был такой вид, как будто она потерялась.

Мы спросили даму, не требуется ли ей помощь, и она сказала, что идёт в супермаркет, который расположен напротив дома. Но мне было известно, что ближайший супермаркет находится в противоположной стороне и до него почти пять километров. Мы сказали ей, что подвезём её.

Но с одним условием: она сядет на заднее сиденье, потому что место рядом с водителем я уже занял.

Мы высадили женщину возле супермаркета и поехали домой. Не успели мы войти в дом, как я с радостью сообщил маме о том, какое доброе дело я сделал. Я рассказал ей о даме и о том, как мы отвезли её в супермаркет, который находится в нескольких километрах от дома престарелых, и ей не пришлось тащиться туда пешком.

Но мама сказала, что рядом с домом престарелых построили новый супермаркет и женщина, скорее всего, направлялась ТУДА. Это означало, что мы увезли её за пять километров от места, куда она пыталась дойти, и теперь она не может вернуться домой.

Мама велела, чтобы мы сели в фургон и попытались отыскать эту даму, и мы поехали в супермаркет, где её высадили. Но кассир сказала нам, что она уже всё купила и ушла.

Позднее мы даму нашли: она шла по шоссе и несла сумки с продуктами.

Мы попытались предложить ей поехать с нами назад в дом престарелых, но она категорически отказалась садиться в фургон.

Добравшись до дома, она, видимо, позвонила на местное телевидение и сообщила про нас — в результате мы попали в вечерние новости.

Правда, по сравнению с киднеппингом вандализм кажется мне КУДА БОЛЕЕ тяжким преступлением. К счастью, фотороботы из газеты, составленные по описанию свидетеля, не имели ничего общего ни со мной, ни с Роули, поэтому я надеялся, что, может быть, нас ПРОНЕСЁТ.

Но, когда я пришёл в школу, все разговоры были только о том, кто стоит за зелёными кляксами.

На третьем уроке в школе устроили общее собрание.

Темой собрания стали пресловутые граффити на стене школы. Завуч Рой сказал, что кто-то обрызгал фасад краской из баллончика и он уверен, что злоумышленники учатся в нашей школе.

Он сказал, что в зале сидит человек, которому известно, чьих это рук дело, и что жить с «чувством вины» очень тяжело. Затем он сказал, что повесит в столовой ящик с замком, чтобы этому человеку было легче оставить анонимное послание.

Во время завтрака я понял, что Роули до смерти напуган, поэтому я напомнил ему, что «вандализм» — это всё глупости, мы с ним не сделали ничего плохого.

Но Роули сказал, что, если у него будет судимость, он не сможет ни поступить в колледж, ни устроиться на работу, и его будущее будет загублено.

Мне потребовалось время, чтобы убедить его в том, что ему просто нужно сохранять спокойствие и ждать, когда всё уляжется.