Джефф Кинни - Предпраздничная лихорадка

После завтрака в школу прибыла ПОЛИЦИЯ, и завуч Рой начал вызывать детей в свой кабинет одного за другим.

Сначала я переполошился, решив, что нас опознали, но потом догадался, что завуч Рой вызывает самых отпетых хулиганов.

Тут мне стало ясно, что у них нет никаких доказательств, и я немного расслабился.

На переменке один парень по имени Марк Рэмон рассказал, как проходил допрос. Перед полицейскими стоял какой-то прибор, который, как они сказали, был детектором лжи. Они утверждали, что его нельзя провести, поэтому врать бесполезно.

«Детектор лжи», по словам Марка, явно был самым обыкновенным ксероксом. Но каждый раз, когда Марк говорил что-то такое, что вызывало у полицейских подозрение, сержант Петерс нажимал на ксероксе кнопочку, и оттуда вылезал лист бумаги.

Видимо, полицейские в итоге выдохлись, поскольку вскоре после завтрака завуч Рой перестал вызывать детей в свой кабинет, и я понял, что мы с Роули можем вздохнуть с облегчением.

Когда я пришёл сегодня в школу, я был уверен, что инцидент с зелёной краской исчерпан. Поэтому здорово удивился, когда услышал во время утренних объявлений по громкоговорителю СВОЁ имя.

Я вошёл в кабинет завуча Роя, и он велел мне сесть.

Он сказал, что ему известно, что я являюсь одним из «правонарушителей», испортивших стену школы зелёными кляксами, и спросил, могу ли я сказать что-нибудь в своё оправдание.

Я стал искать взглядом детектор лжи, но не увидел его и решил, что лучше буду помалкивать или, в крайнем случае, попрошу себе адвоката. Завуч Рой достал из ящика для анонимных посланий лист бумаги и показал его мне.

Мне сразу всё стало ясно.

Роули признался, но себя не разоблачил.

Не знаю, умышленно ли Роули это сделал, или потому, что он законченный тупица, — я всё-таки склоняюсь ко второму варианту.

Я не видел смысла прикидываться дурачком и всё рассказал завучу Рою: про объявления, про то, как под дождём с картона потекла краска, и как мы запаниковали и бросились бежать.

Завуч Рой подумал немного и сказал, что мне следовало прийти и сознаться в содеянном раньше.

Он сказал, что накажет меня, чтобы это послужило мне уроком, и велел мне смыть со стены зелёную краску раствором хлорки после занятий.

Затем он поставил меня перед выбором.

Он предложил мне назвать имя своего «сообщника» или отработать наказание в одиночку.

Выбор, скажу я вам, был не из лёгких. Мне очень хотелось заложить Роули, поскольку он написал моё имя на листке бумаги. С другой стороны, я не видел смысла в том, что мы оба должны отвечать за то, во что, по большому счёту, втянул его я.

Поэтому я решил, что на этот раз буду отдуваться за двоих.

И, если Роули поступит в престижный колледж или устроится на работу своей мечты, надеюсь, он не забудет меня отблагодарить.

На то, чтобы стереть со стены зелёную краску, у меня вчера ушло два часа — мне пришлось попотеть. Я пытался уговорить завуча Роя принести мне несколько металлических мочалок, чтобы я мог быстрее управиться, но он сказал, что у меня есть хлорка. Домой я пришёл только около пяти часов вечера и увидел на парадной двери записку. Я чуть в обморок не упал, когда её прочитал.

Я НЕ МОГ ПОВЕРИТЬ, что завуч Рой выдал меня полиции. Мне казалось, что всё останется между нами, что, раз я отработал своё наказание, с этим покончено раз и навсегда.

Я знаю одно: за решётку я не отправлюсь. В этом году наш класс водили в городскую тюрьму на экскурсию «Вгоним в дрожь». Заключённых попросили рассказать нам, как им живётся в тюрьме, и их рассказы привели нас в ужас.

Но меня напугало даже не то, что заключённым приходится сидеть взаперти, а то, что туалеты в камерах не имеют кабинок.

Личное пространство ОЧЕНЬ МНОГО для меня значит.

В школе я и так страдаю от того, что, когда кто-то из нашего класса возвращается из туалета, у него начинают выпытывать подробности.

Закон я раньше никогда не нарушал — правда, когда я был маленький, мне ПОКАЗАЛОСЬ, что я закон нарушил. Одно время в нашем супермаркете проводили акцию «Кексовый клуб»: все, кто был моложе восьми лет, могли взять один кекс бесплатно. У меня даже была членская карточка.

Так вот, я продолжал брать по одному кексу даже ПОСЛЕ ТОГО, как мне исполнилось восемь, и каждый раз, когда я это делал, мне казалось, что меня вот-вот застукают. Однажды, КАК ТОЛЬКО я откусил кусочек клубничного кекса с глазурью и крошкой, сработала сигнализация.

Сейчас, вспоминая это происшествие, я почти не сомневаюсь, что кто-то по чистой случайности задел кнопку пожарной сигнализации, но тогда я был уверен, что моя песенка спета: с минуты на минуту нагрянут копы и арестуют меня.

И я дал дёру. Мне повезло, что мама нашла меня неподалёку от супермаркета: ведь я как-никак был беглым и, стало быть, встал на преступный путь.