Давиде Морозинотто - Знаменитый Каталог «Уокер&Даун»

Мистер Бак возвращался на самом красивом велосипеде, который нам только доводилось видеть. Он передал его Те Труа, и тот со свойственной ему лихостью вскочил в седло и принялся нарезать круги по складу.

— Поверить не могу, — присвистнул тихонько Эдди.

— И не говори, парень, — отозвался мистер Реджинальд. — Настоящее технологическое чудо, которое даёт возможность одному человеку делать работу сотни архивистов!

Эдди изучал изъеденный древесными жуками стол, как будто хотел взглядом проникнуть в его устройство, и хлюпал носом, что означало, что он напряжённо думает. Меня же больше интересовал не прибор, а человек, заставивший его работать.

— Вы сказали, что эту штуку сделала мисс Даун? — спросила я у мистера Реджинальда. — Должно быть, она была поистине необычайной женщиной?

— Это ещё слабо сказано, — согласился он. — Я никогда не встречал настолько умного человека. Благодаря ей наша компания первой в Чикаго стала использовать электрический ток не только для освещения, но и для работы машин. Мисс Даун спроектировала вагончики и подъёмные краны, которые грузят товары, и у неё было столько планов на будущее…

Он запнулся, как будто сказал слишком много, и тряхнул головой.

— Идите, — сказал он. — Пора продолжить прогулку.

Ничто не могло заставить Те Труа расстаться с велосипедом, но по крайней мере его уговорили слезть с него и вести рядом. Мы вышли на открытый воздух и продолжили путь между двумя рядами складов.

— Вы сказали, что здесь товар только хранится, — заметил Эдди, который пытался разобраться, что к чему. — Значит, отправляют его где-то в другом месте?

— Да, — ответил мистер Рафаэль, — с тех складов, которые расположены неподалёку от железнодорожного вокзала. Сначала товары попадают в отдел отправки, где они регистрируются, упаковываются и грузятся для пересылки. Соединённые Штаты поделены на шесть зон, и у каждой зоны свой сортировочный центр. Каждый день оттуда отправляются вагоны с посылками во все уголки страны.

— Простите, а нельзя ли нам увидеть, откуда посылки отправляют в Луизиану?

Я поняла любопытство Эдди. Он хотел посмотреть, откуда нам по ошибке отправили сломанные часы.

— Боюсь, что это невозможно, — откликнулся Рафаэль. — В настоящий момент этот склад закрыт на… м-м… реконструкцию, скажем так. К тому же мы как раз пришли.

Я подняла голову. Точно цветок среди нескошенной травы, среди складов возвышался трёхэтажный деревянный дом, построенный на берегу реки. Он был узким, немного вытянутым вверх, на окнах висели занавески в цветочек, и я подумала, что и мне бы хотелось жить в похожем месте. Только я не понимала, зачем он понадобился кому-то прямо здесь, посреди складов.

— Это бывший дом мисс Даун, — объяснил Рафаэль. — Теперь это резиденция мистера Уокера. Проходите, он вас ожидает.

Всё было взаправду. Мы попали в дом мистера Уокера, человека, придумавшего вместе с мисс Даун знаменитый Каталог. Именно он вытащил нас из интерната и привёл сюда, чтобы получить то, что принадлежало ему по праву. Часы, которые до сих пор лежали в моей сумочке.

Я почувствовала ту же дрожь, какая охватывала меня, когда я ныряла в озеро осенью, а вода была такой холодной, что перехватывало дыхание. Я понятия не имела, что нас ждёт. Я никогда не путешествовала, поэтому не знала, что происходит в конце пути. Может быть, ничего и не происходит, просто всё заканчивается, и ты приходишь в себя. А может, сразу готовишься к новому путешествию.

Те Труа подошёл и взял меня за руку, чего никогда раньше не делал. Я посмотрела в его решительные глаза, отметила, какой мужественный у него подбородок и изящные губы. Это он тогда меня поцеловал, теперь я знала наверняка. Когда он прикоснулся ко мне, я почувствовала ту же внутреннюю дрожь.

— Жюли, — прошептал он, — мы это сделали. Мы богаты.

— Думаешь? — спросила я, но мысли мои были только о поцелуе.

— Уверен, — ответил он. — Наши часы, должно быть, и вправду бесценны, раз нас принимает сам Уокер. В письме говорилось, что за них дадут четыре тысячи долларов, но я думаю… — Он понизил голос. — Думаю, что мы можем получить даже больше. — От возбуждения он даже покраснел. — Понимаешь? С такой кучей денег мы сможем сделать всё, что захотим. Сможем отправиться в кругосветное путешествие, купить дом в Чикаго или вернуться в байу и жить как богачи!

— Я не хочу возвращаться, — возразила я. — Что угодно, только не это.

— Не важно, придумаем что-нибудь ещё. Но это будет грандиозно, вот увидишь!

Тогда я поняла, что ошиблась насчёт Те Труа. Я-то думала, что он впутал нас в эту безумную авантюру из-за денег, но дело было не в этом: он просто искал приключений. Он был пиратом, которого манят сокровища. И сейчас он рассказывал мне о своих мечтах, мне одной.

— Что думаешь? — спросил он, и в этом коротком вопросе было столько всего невысказанного, что я улыбнулась, не зная, что ответить, когда в груди у меня бушевала буря.

Не успела я и рта раскрыть, как нас прервал Эдди:

— Вы поторопиться не хотите? Мы не можем заставлять ждать мистера Уокера!

Мистер Рафаэль вынул из пиджака маленький ключ и трижды повернул его в двери. Замок щёлкнул, как механизм заводных часов. Дверь медленно распахнулась, а в глубине дома зазвучала тихая мелодия, как из музыкальной шкатулки.

— Сюда, — пригласил мистер Рафаэль.

Мы оказались в небольшом квадратном коридоре, из которого вела лестница наверх. Напротив входа висели часы с маятником, вдоль стены растянулась вереница часов с кукушкой. Я подскочила от удивления, заметив металлический манекен ростом почти с мистера Рафаэля, в цилиндре которого тоже были часы.

Мистер Рафаэль отдал пиджак заводной кукле, которая приняла его с лёгким поклоном и вернулась в исходное положение.

— Вау! — восхитился Эдди.

— Наверное, и это принадлежало мисс Даун, — предположила я.

— Совершенно верно, — ответил мистер Рафаэль. — Отец мисс был часовых дел мастером, и она унаследовала его страсть. В этом доме хранится её коллекция, которая насчитывает более пяти тысяч экземпляров со всего света. Мисс Даун лично заводила и чинила все часы.

Мистер Рафаэль проводил нас в гостиную цвета яичного желтка. В ней висели десятки, если не сотни часов: были там и большие часы с маятником, и секундомеры, настолько маленькие, что разглядеть их можно было только под лупой, и клепсидры, и солнечные часы стародавних времён, карманные часы и будильники.

Меня восхитили заводные игрушки, которые оказались такими же часами, как железный человек в прихожей, и часы-планетарий, воспроизводившие изображения созвездий. Здесь были овальные часы со стрелками, которые растягивались и сжимались, как пружины, не касаясь границ циферблата, и старинные часы, показывающие время в зависимости от скорости догорания свечи. Всё вокруг изумляло своей необычностью и одновременно навевало грустные мысли: механизмы продолжали работать с удивительной точностью и отсчитывали бег времени в память об убитой женщине, над которой время было больше не властно.