Аня Амасова - Пираты Кошачьего моря. Капитан Джен

– Утя играет на музыкальном инструменте, – похвастался он. – Кроха, сыграй любимую!

Хмурая, чем-то похожая на скрипучую мачту, дамочка совсем не вызывала у крохи симпатии. Играть для нее Утя ни за что бы не стала. Но обожаемый Весельчак выглядел таким расстроенным, а его смятая от волнения шляпа – такой жалкой, что крошка достала из кармашка свисток. Заиграла мелодию пиратской побудки.

– Прекратите! Прекратите немедленно! – верещала директриса, заткнув уши. – Я не возьму ее в свою школу! Никогда! У нее нет бумаг, нет способностей и наверняка полная шерстка блох! Убирайтесь вон!..

Весельчак не спешил возвращаться. Он вспоминал, как принес Утю на корабль. А может, снова спрятать в рюкзак, на время схоронить в каюте? И когда «Ночной кошмар» выйдет в море, Джен уже не станет сердиться, ну не выкинет же за борт, в самом деле!

Он бесцельно бродил по улочкам Крохамыши. Усаживался в кресла уличных кафе, заказывая малышке то мороженое, то пряник. Заглядывал в торговые лавки в поисках недорогих игрушек. Открыв рот, замирал вместе с Утей напротив циркачей-акробатов. А когда на опустевших улицах зажглись фонари, подхватил клюющую носом крошку на руки.

Утя привычно обняла его. Кулачок с кусочком пряника отправился в рот. Не было в мире места надежней, спокойней и мягче, чем широкое плечо пирата.

– Папа, – пробормотала она. – Мой.

– Что значит – не взяли?! – рычала Джен.

Нет, она не была сердита. Просто в голове не укладывалось. Как? Почему? Какие еще бумаги?

– Ну, видно, не по нутру мы пришлись, – растерянно отвечал Весельчак. – Наверное, будь мы богаче…

– Богаче? – переспросила Джен. – Что ты несешь?! Разве «Ночной кошмар» – не самый богатый корабль? Да пообещай ты этой директрисе хоть один сундук из наших трюмов – она бы Утю удочерила!

– Так-то оно так. По мне, скажи она хоть доброе слово про нашу малышку, так и двух сундуков не жалко. Да только она все визжала, что у крохи полная шерстка блох и совсем ни капли способностей…

– У кого это нет способностей? – тут же накинулись пираты. – Наша Утя – самая талантливая девочка на свете!

– Ты накрутил этой тете хвост? – ласково уточнил Железный Коготь. – Или хотя бы спалил ее школу?

– В голову как-то не пришло…

Джен кипела от негодования.

– Это несправедливо! – Она обращалась ко всем и ни к кому, расхаживая по палубе. – Чудовищно несправедливо! Нет у Ути бумаг, что с того? И родственников никаких нет. И почему, если ребенок с корабля, у него обязательно блохи? Как можно быть такой бездушной и злой мегерой?

– Дорогой капитан, – усмехнулся Вегетарианец, – просто у тебя весь мир черно-белый…

– Почему? – удивилась Джен. – Море – синее. Небо тоже.

– Я не об этом! Все на свете для тебя или чудовищно, или прекрасно.

– Можно подумать, бывает иначе, – фыркнула Джен.

– Бывает. Между черным и белым много цветов и оттенков…

Дженифыр ненадолго задумалась, но тут же тряхнула головой:

– Ерунда! Какие еще оттенки? Серое зло, зеленое зло, бордовое зло?.. Черное – это черное.

– Конечно, конечно! – Подняв лапы, словно сдаваясь в плен, Вегетарианец рассмеялся. – За это тебя и люблю. Обожаю бунтарский возраст!

Джен сощурила зеленые глаза и уставилась на пирата:

– Возраст?! Что это значит? Когда я вырасту, меня не будет злить несправедливость?

– Ну, ты научишься различать полутона…

– Еще чего не хватало! – возмутилась Джен. И тут же приказала: – Если что-то такое со мной случится, немедленно пристрели меня, ясно?!

Взгляд ее упал на расстроенного Весельчака. Директриса обидела Утю, его маленькую, любимую Утю! Не признала ума и талантов! О, если бы она могла хоть как-то его утешить!.. Мысли немного путались, но складывались в некое подобие плана.

– Так, говоришь, директриса решила, что у Ути – блохи?.. И совсем никаких способностей? Ну так мы ей устроим… Будет знать, как отказывать нашей крошке!

Улица змеей уходила вглубь острова. По этой дороге, то и дело ныряя под арки, уверенным шагом шла молодая особа с ребенком. Ее модная шляпа (на островах таких и не видели!), высокие сапоги, роскошный плащ и драгоценности не оставляли сомнений: юная дама приехала с материка.

Кое-кто косился на ее крохотную сумочку (не важно, есть ли там монеты, сама эта сумочка могла бы стать бесценным трофеем), но чуть позади вышагивал такой верзила, что местным оборванцам оставалось только облизываться.

– Слушай, а я в этом маскараде кто? – негромко спросил Железный Коготь.

– Телохранитель, – ответила Джен.

– Где ты видела телохранителя в таком шикарном камзоле?

– Что нашли в сундуках, то и надели. Жмет? Рукава не малы? Я, знаешь, тоже чувствую себя как люстра – с этими буклями и побрякушками…

– Между прочим, ты здорово выглядишь! – Коготь галантно предложил Дженифыр руку. – Красивая, как принцесса.

– Звучит отвратительно, – фыркнула Джен. – Никогда так больше не говори.

– Не буду, – легко согласился пират, хоть и не понимал, чем плохо быть принцессой. – А камзол просто отличный! Только легенда у нас так себе. Давай я буду твоим братом, или другом, или…

– Братом! – быстро ответила Джен, не давая пирату окончить мысль. – Я согласна!

– А Утя, значит, моя племянница, да? – Коготь подхватил с непривычки путающуюся в подоле платья Утю. – Зря мы взяли с собой кроху…

– Не волнуйся, она не умеет говорить!

Коготь едва заметно улыбнулся:

– Ты все пропустила. Вечно занята кораблем и совсем не интересуешься Утей. Она давно говорит.

Что-то такое было в его голосе – или мисс Котес только так показалось? – не то укор, не то обвинение, что Джен резко ответила:

– Я ей не мать, а капитан!

– Не путай ребенка! – Пират внимательно взглянул на малышку и ласково проговорил: – Утя, сегодня Джен – твоя мама. А я – твой дядя. И не вздумай назвать маму «кэп»!

Они уже подошли к калитке чугунной ограды, через которую наверняка часто лазали мальчишки: за ней прятался небольшой фруктовый сад.

– Ох, Джен! – зашептал Железный Коготь. – Директриса узнает Утю!