Роберт Стайн - Хомячий магазинчик

Лекси вытерла рукой лоб.

— Пить хочу, умираю. Эх… сейчас бы бутылочку Вито-Вигор, — простонала она.

— О Боже. — Я вытаращился на нее. — Вито-Вигор? Лекси, сколько ты выдула этой дряни?

Она пожала плечами.

— Ну где-то бутылочек десять-двенадцать. А что?

Я хотел ответить.

Но не успел издать ни звука, как Лекси раскрыла рот и хрипло завопила. Вопль перерос в утробный рев.

Она полоснула ногтями по воздуху, яростно скрючив пальцы. А потом высоко подпрыгнула, набросилась на меня, рыча и царапаясь — и впилась мне зубами в шею!

Я приковылял домой. Укус на шее оказался не таким уж страшным. Я его пластырем залепил.

Конечно, я здорово переживал из-за Лекси. Пришлось тащить ее до самого ее дома. Причем она царапалась и кусалась не переставая.

Ее родители были вынуждены ее связать. К счастью, действие эликсира ярости должно пройти за денек-другой.

Я плюхнулся на край кровати.

— Не видать мне теперь питомца, — сказал я вслух. — Да и Бог с ним, пожалуй.

Все эти хомячьи штучки-дрючки отвратили меня от зверюшек. Опять же, на что мне зверюшка, когда под рукой Ноа? Чем не питомец!

Я понимал, что до возвращения родителей нужно переодеться. Открыл дверцу стенного шкафа…

— Что? — испуганно выдохнул я, увидев дрожащее свечение на полу.

Огонь? Неужели мой шкаф горит?

Нет. Свечение было мягким и желтовато-зеленым.

На полу было навалено грязное шмотье. Я убрал рубашку и пару брюк.

И уставился на маленького кошмарийца, которого тот лавочник прикрепил к моей покупке. Кошмариец сиял, теперь уже ровным светом.

Я почувствовал, как меня притягивает к нему. Неведомой силой.

— Ой! — Я пытался оттолкнуться в другую сторону. Пытался выбраться из шкафа.

Но мерцающий монстрик был точно мощный магнит. Я не мог сопротивляться.

Он притягивал меня все ближе… засасывал в струящийся желто-зеленый свет. Тянул меня… с невероятной силой.

Стены шкафа растворились. Моя комната пропала.

Я плыл в желто-зеленом сиянии. Плыл, словно подхваченный мощным ветром. Мерцающий свет образовывал мягкие стены туннеля. Мягкие и гладкие.

Внезапно свет вспыхнул ярче. И сразу погас.

Я почувствовал, что приземляюсь. Ноги коснулись твердой поверхности. Я заморгал в полной темноте.

А потом снова вспыхнул свет. Я увидел стеллажи, полные диковин и сувениров. И понял, где нахожусь. Я вернулся в Кошмарию. В ту странную лавочку. Дом Озноба.

А за прилавком стоял собственной персоной сам Джонатан Озноб, улыбаясь мне. Джонатан Озноб в своем старомодном сюртуке и жилетке, глядящий на меня сквозь маленькие квадратные очки, примостившиеся на кончике его длинного носа.

— Как… как я тут оказался? — пролепетал я.

Его улыбка никуда не делась.

— Добро пожаловать назад, Сэм, — произнес он своим каркающим, старческим голосом. Сверкнул золотой зуб.

— Вы помните, как меня зовут?

Он кивнул.

— Надеюсь, сувениры тебя порадовали, — сказал он. Его улыбка исчезла. — Настало время расплатиться со мной.

Укол страха пронзил все мое тело.

— Расплатиться?

— Пора заплатить мне за веселье, что доставил тебе Супер-Растишка, — сказал Озноб.

— Какое там веселье! — воскликнул я. — Это был просто кошмар!

Улыбка вернулась на лицо Озноба.

— Не беспокойся, Сэм. Веселье только начинается.

Он поднял глаза и посмотрел куда-то поверх моей головы.

— Но сперва… надо подождать остальных!

ШЕФ-ПОВАР ОБРЫГАНЕЦ

НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ: Тошнила Обрыганец

РОДНОЙ ГОРОД: Кипяток, Луизиана

ОБРАЗОВАНИЕ: Кулинарная Академия «Тухлый Турнепс»

НАИБОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ: однажды завтрак обошелся без пищевых отравлений

ОЦЕНКА КОШМАРНОСТИ

Объем головы: **********

Длина волос в носу: **** ******

Размер обуви (левая нога): ******* ***

Размер обуви (правая нога): ********* *

Чувствительность к запахам: ***** *****

Уровень интеллекта (по сравнению с собакой): ** ********

Шеф-повар готовил всякую гадость с тех пор, как был совсем еще юным Обрыганцем. Однажды на детской площадке он замесил грязь с дождевыми червями и сказал своим друзьям, что это шоколадный пудинг с сюрпризом. Уже подростком он угостил свою собаку своею кошкой. В 2003 году получил Международную Поварскую Премию — не за стряпню, а за метание рвоты!

Обрыганец не пожелал раскрывать свой главный кулинарный секрет, ограничившись словами: «Кладу то, что удается наковырять под языком!»