Роберт Стайн - Хомячий магазинчик

Я корчился от боли. Я почувствовал, как теплая струйка крови побежала по запястью.

Я взмахнул рукой и запулил озверевшее маленькое чудовище через весь вольер. Потом схватил Конопатого поперек туловища и сдернул с руки.

С колотящимся сердцем, я подхватил лопату и пополз к выходу. Но не успел я до него добраться, как двое рычащих хомяков бросились за мной.

Они запрыгнули мне на ноги сзади, царапаясь и кусаясь.

Извернувшись, я сбил их свободной рукой.

И вскрикнул, увидев, что по их подбородкам течет слюна. Их глаза дико вытаращились. Они ворчали, как разъяренные псы!

Прежде чем они успели снова атаковать, я открыл дверцу вольера и вывалился наружу.

И захлопнул дверцу за собой.

Обхватив руками колени, я пытался отдышаться.

— Что я натворил? — прошептал я. — Что я сделал с этими хомяками?

Я отчаянно пытался оттереться. Но джинсы были все в стружке и липких хомячьих какашках. Рукав рубашки порван. Туфли тоже облеплены нечистотами.

— Мистер Фитц? — позвал я хриплым, дрожащим голосом.

— Он опять пошел вниз. — Обернувшись, я увидел Лекси, прислонившуюся к прилавку. Хомячья голова лежала рядом. Опрокинув бутылку «Вито-Вигор», Лекси осушила ее до дна и вытерла рот мохнатой лапой.

— Свариться можно в этом костюме! — воскликнула она. — Надо кондиционер там сделать!

Она поставила пустую бутылку на прилавок. После чего сощурилась на меня:

— Фу-у-у. Что это с тобой?

Я покачал головой:

— Да вот, вольер чистил. — Мне не хотелось говорить ей правду. Я сомневался, что она поверит во взбесившихся хомячков!

— Сэм, ну ты и извозюкался, — сказала Лекси.

— Ты мне еще рассказываешь, — простонал я и поспешил сменить тему. — Ну что, завлекла каких-нибудь покупателей?

Она вздохнула.

— Увы. Ну посигналила пара водителей. Но никто не остановился. Несколько ребят проходили. Но они сказали, что им хомяки не нужны — они, мол, просто крысы с хвостами.

Из подвала вышел Фитц. Он посмотрел на вольер и улыбнулся.

— Молодец, Сэм, поменял стружку, — сказал он.

— Э-э… спасибо. — Неужели он не видит, что я весь исцарапан?

Он взглянул на часы.

— Засиделись мы, — сказал он. — Ну что, до завтра?

— Заметано! — сказала Лекси.

Мне хотелось только выбраться отсюда и хорошенько проветриться. К тому же, я понимал, что напортачил.

Ничего, завтра все уладится, сказал я себе.

И направился к двери — но обернулся, чтобы бросить последний взгляд на вольер.

Двое хомяков стояли на задних лапках, прижавшись носами к стеклу. Наблюдали за мной.

Наблюдали…

После ужина я немного поиграл с Ноа. Он изображал хомяка, а я должен был гоняться за ним по лестнице. Потом он повалил меня на пол, запрыгнул сверху и пытался лизнуть в шею.

Когда я отпихнул его, он разозлился. Я схватил его подмышки и поднял над головой.

От этого он еще пуще рассвирепел. Стал лягаться, пытался сесть мне на голову.

Он пацан крепкий. Но я держал его, пока он не побагровел.

Наконец, он сказал:

— Хватит хомяков. Я так не играю!

Я поставил его на пол. Он сжимал кулачки. Мордаха у него до сих пор была вся красная.

— Больше никаких хомяков! — закричал он.

В коридоре возник папа.

— Сэм, что ты делаешь с Ноа? — спросил он.

— Просто играем, — отвечал я.

— Хватит хомяков! Хватит хомяков! — дубасил стенку Ноа.

— Зачем ты его волнуешь перед сном? — сердито спросил папа.

Я пожал плечами.

— Да он всегда взвинченный.

Появилась мама, чтобы увести Ноа спать.

— Я взвинченный, — сообщил он ей. — Я очень взвинченный.

Родители расхохотались. Говорю же — они от Ноа в восторге.

Папа последовал за мной в комнату. Я вздохнул.

— У меня столько домашки, всю ночь промаюсь.

И сел за компьютер. Папа сжал мои плечи.

— Как работается? — спросил он.

— Хорошо, — сказал я. Пришлось соврать — а что делать?

— Чем ты занят в магазине, Сэм?

— Да так, на подхвате. Ну, знаешь. Хомяков кормлю и всякое такое.

— А мистер Фитц ничего мужик? — спросил папа.

Я кивнул.

— Ага. Он к нам со всей душой. Там вообще-то тихо. Покупателей у него немного.

— Может быть, ему стоит приобрести собак там, кошек, птичек, ну и прочую живность, — заметил папа.

— Может быть, — согласился я. — А может, хомяки скоро станут бешено популярны. И все захотят купить хотя бы одного. И станет мистер Фитц первым богачом в Америке!

Папа засмеялся.

— Может быть. Ну что… Мы с мамой тобой гордимся, Сэм. Если будешь работать и дальше, а мистер Фитц даст тебе положительную характеристику, мы подарим тебе любую зверушку на твой выбор.

— Да ладно? — Я с широкой ухмылкой повернулся к папе. — А слона можно?

Папа засмеялся.

— Ты правда хочешь убирать за слоном?

— Нет, пожалуй, — вздохнул я. — Но не беспокойся, пап. Получишь ты от мистера Фитца хорошую характеристику. Обещаю.

Папа ушел вниз. В душе у меня все пело. Любую зверушку на мой выбор…

Чудесно.

Только получить бы еще эту положительную характеристику.

Охо-хо. Ну и как мне этого добиться?

Все мое хорошее настроение мигом улетучилось. Меня накрыла волна страха. Я протяжно выдохнул.

Я представил себе двух взбесившихся хомяков, которые, совершенно озверев, терзали друг друга когтями на полу клетки.

Рычащие, ворчащие и кусающиеся. Душки-хомяки накидывались даже на меня!

Конфеты сделали их злобными.

Но как?

Я их с самого возвращения из Кошмарии лопаю. Уже тонну слупил, наверное. И хоть бы что. Ничего конфеты со мной не сделали. Ну разве что лицо от них пощипывает. Но я не озлобился.

Я полез в карман за конфетницей.

Оп-паньки. Нету.

Порылся в карманах джинсов.

А потом вскрикнул и простонал:

— О не-е-е-е-е-ет…

Точно, я оставил конфеты в вольере!

Как думаете, чем наутро были заняты мои мысли во время уроков?

Уж точно не сражениями Гражданской войны. Учитель, мистер Пилчер, начал показывать нам слайды на эту тему.

Но у меня в голове сменялись совсем другие картинки. И все касались хомяков!

Озверевшие хомяки, рычащие и скалящие зубы. Кусающиеся и царапающиеся, с пеной у рта, норовящие выдрать друг дружке глаза.

Те еще картиночки. Они не давали мне покоя всю ночь. А наутро я хотел сосредоточиться на Гражданской войне. Честно хотел.

Но все, о чем я мог думать — это поскорее добраться до вольера и забрать конфетницу, пока она не причинила еще больше вреда.

После уроков я вскочил на велик и стал яростно крутить педали. Но не успел добраться до улицы, как услышал крик Лекси:

— Подожди! Сэм, подожди!

Обернувшись, я вскрикнул от удивления:

— Лекси? Это еще что такое?

Она вразвалочку семенила по траве в своем хомячьем костюме, держа голову подмышкой.