Роберт Стайн - Хомячий магазинчик

— Забирай, Сэм. Слишком они опасные. Не надо мне такого счастья.

— Слушай, можно подумать, мне надо, — сказал я. — Нет уж. — Я бросил пакетик в мусорное ведро.

— Сэм, тащи пылесос, — распорядилась мама. — Ноа, будь осторожнее. Тут повсюду битое стекло. Иди к себе, пока мы все не пропылесосим.

— Не хочу к себе, — заявил Ноа. Скрестил тощие ручонки на груди — и ни с места.

Милый ребеночек, да?

Мы пылесосили. Мы вытирали. Мы подметали. Мы сделали все, что могли, лишь бы избавиться от осколков.

Папа все это время не сводил с меня теплого, дружественного взгляда.

— Это не моя вина! Правда! — воскликнул я. — Почему всегда я виноват?

— А кто бы еще додумался купить какую-то неведому зверушку? — проворчал папа.

Потом папа отвез Лекси домой. Мама отправила Ноа в кровать.

Я поплелся в свою комнату, плюхнулся за стол. Взял конфетный «мобильник» и выдавил в рот кисленькую конфетку.

М-м-м.

Вспомнился конопатый хомяк, как ему понравилась конфетка. Он так хотел добавки, что прицепился к моей рубашке и не отпускал!

А они и впрямь классные, подумал я. У хомячка губа не дура!

Я отправил в рот еще одну.

— Пощипывают так, — пробормотал я. Тая во рту, они вызывали пощипывание не только во рту, но и в лице.

Нет. Во всем теле. От них все тело пощипывало.

Странно. Необычное какое чувство.

Я забросил в рот еще одну. Не мог остановиться.

Спустя несколько дней мама устроила мне настоящее первое испытание.

Она стояла перед зеркалом в прихожей, возясь с бордовой береткой. Заправила свои темные волосы под беретку. Потом передумала. Распустила их по плечам.

— Я отлучусь ненадолго, — сказала она.

— И хочешь, чтобы я присмотрел за Ноа? — догадался я.

Она кивнула, разглядывая себя в зеркале:

— Иди в свою комнату и поиграй с ним.

— Нет проблем, — ответил я.

— Только сильно не беситесь, — добавила мама.

— Надеюсь, ты сказала это ему! — сказал я. — Он постоянно меня колотит!

Мама отложила беретку и направилась к выходу.

— Не забывай, Сэм, это испытание.

— Я непременно его пройду! — заверил я. — Я вполне ответственный, мама. Честно. — Я проследовал за ней на кухню. — Я уже подобрал место для хомячьей клетки. На полочке у окна. Так ему будет достаточно солнечного света. Знаешь, как я назову своего хомячка?

— Не сейчас, Сэм, — сказала мама, открывая дверь в гараж.

— Хома, — сказал я. — Хорошее имя для хомяка, верно? Хомяк Хома?

— Сэм…

— Но я еще подумаю. Может, мне понадобятся два хомяка. В смысле, одному хомяку будет очень одиноко, ты не находишь?

— Сэм, пожалуйста, — сказала мама. — Не забегай вперед. Ты еще не прошел даже первого испытания! — Она спустилась в гараж. — Иди поиграй с Ноа. Пока. — Дверь за нею закрылась.

— А, точно. Ноа, — сказал я.

Мама завела мотор. А я направился в комнату Ноа, но тут в дверь позвонили. Я открыл.

— О, привет.

На пороге стояла Лекси, одетая в черную футболку с угрюмой желтой рожицей на груди и джинсовую юбку поверх черных колготок.

— Я пришла извиниться, — сказала она и протиснулась мимо меня в дом. В волосах у нее застрял желтый листок. Я вытащил его и протянул ей.

— Я дико извиняюсь, — начала она. — Ну, знаешь… за тот вечер. Супер-Растишка и все такое. Все повесили на тебя. Но я тоже хороша.

Я пожал плечами:

— Кто старое помянет… Ноа напал на меня. Ты всего лишь хотела помочь.

Марни взяла мамину бордовую беретку и стала примерять. Повертела так и эдак, положила обратно.

— Что поделываешь? — спросила она.

— За Ноа присматриваю, — ответил я.

— О, отлично. Могу помочь. — Она порылась в сумочке и выудила свой айфон. — Ты должен это заценить, Сэм. Это новое приложение, которое я скачала.

— А что оно делает? — спросил я. Забрав у нее айфон, я посмотрел на экран. — Похоже на кучу куриц.

Лекси кивнула.

— Точненько. А теперь наклони айфон. Смотри.

Я наклонил его набок. Две курицы тут же снесли яйца.

— Круто, — сказал я.

— Такая игра, — сказала Лекси. — Надо наклонять его так, чтобы все курицы снеслись.

Я снова наклонил айфон. Ничего не произошло. Две курицы заквохтали, но яиц не снесли.

— Не так это легко, как кажется, — сказала Лекси. — Если наклонить не в ту сторону, яйца разобьются, и ты проиграешь.

Она взяла у меня айфон. Подняла и подержала прямо несколько секунд. Потом медленно наклонила.

Четыре курицы снесли яйца.

— Почти получилось! — воскликнула Лекси. — Четыре из пяти. Видишь? Это не так-то просто.

— Дай еще разок попробовать, — попросил я. — Это полный класс. Куры совсем как настоящие.

Я осторожно взял айфон. Медленно наклонил. Одна несушка громко захлопала крыльями. Еще три отложили яйца.

Лекси засмеялась:

— Ты научишься. Тут нужно руку набить.

Я попытался еще несколько раз. Потом вздохнул.

— Ноа! — воскликнул я. — Я совсем забыл о нем!

И помчался наверх, в братишкину комнату. Сердце бешено колотилось. Сколько я играл в эту курячью игру? Пять минут? Десять?

Я остановился в дверях. Ноа сидел на ковре. И тут я как заору:

— Нет! Ноа! Нет! О не-е-е-е-ет!

У меня чуть глаза на лоб не выскочили. Разинув рот, я уставился на круглую голубую штучку в пухлой ручонке Ноа.

Супер-Растишка!

Ноа стоял на коленях. Он обернулся на мой крик и ухмыльнулся.

— Буду большой! — заявил он. — Сэмми, я буду большой!

— Не-е-е-е-ет! — снова завопил я. Бросился в комнату. Упал на колени.

Слишком поздно. Он уже засунул губчатую тварь себе в рот.

И начал жевать.

У меня перехватило дух. Сердце оборвалось.

Я схватил Ноа за голову и подбородок. Пытался открыть ему рот.

Он извивался и выворачивался. Он отбивался от меня, стиснув зубы.

Но я все же сумел отчаянным усилием разомкнуть ему рот. Засунув два пальца между его зубов, я все-таки вытащил Супер-Растишку!

— Дай! — завопил Ноа и взмахнул рукой, пытаясь его схватить. — Дай! Хочу быть большой!

Я отдернул руку и кинул существо Лекси, стоявшей в дверях.

Она выронила его. Голубое губчатое создание покатилось по ковру.

Я удерживал Ноа на месте. Это нелегко. Малой сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Лекси бросилась за губкой. Схватив существо, она запихнула его в карман своей джинсовой юбки.

— Дай! — взвыл Ноа.

На полу возле его кровати я заметил пакетик с остальными Супер-Растишками. Я схватил его и осторожно убрал в карман джинсов.

Потом сердито повернулся к Ноа, по-прежнему стоявшему на коленях.

— Ты достал их из мусорки, да? — рявкнул я. — Знаешь, Ноа, это уж безобразие. Держи свои лапы подальше от мусора, понял?

Он раскрыл рот и заревел в голос. Его лицо стало почти таким же красным, как ковер. Запрокинув голову, он ревел благим матом. Слезки катились по его раскрасневшимся щекам.