Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки [litres]

– Нет, – говорю я.

– «Нет, спасибо», – поправляет он и всё-таки кладёт газету передо мной.

Индюк уходит, я смотрю ему вслед. При каждом шаге его полиэстеровые штаны издают шелестящий звук. Дверь за ним захлопывается, и в этот момент я замечаю ЭТО. Заголовок самой тревожной новости на свете.

Что, сердце не ёкнуло? А знаете, кто у нас дочь мецената?

Я в секунду просекаю.

Сперва она уговаривает папочку пожертвовать деньги на зоопарк.

А потом секцию арктических хищников переименовывают в её честь:

И тогда она завладевает моим белым медведем.

Всё ясно – яснее, чем отблески солнца на полированном крыле индюшиного «кадиллака». Тот, кто украл мой Фейломобиль, теперь замыслил лишить меня делового партнёра.

Я выскакиваю на улицу за Индюком.

– Едем на ваш дурацкий пикник! Прямо сейчас!

– Что? – переспрашивает Индюк, старательно натирая капот своего обожаемого автомобиля.

– Пикник. В парке. Хочу туда. Едем скорее.

Мама встаёт рядом.

– А как же обед? – удивляется она.

– Не надо! Давайте сразу на пикник!

– Ладно, – произносит мама после паузы. – Только сумочку возьму.

Озадаченно выгнув бровь, она уходит в дом и возвращается с сумочкой. Индюк распахивает переднюю пассажирскую дверцу, но я опережаю маму и прошмыгиваю первым.

– Нет, нет, впереди поеду я!

– Ах ты, нахальный… – начинает браниться Индюк, однако мама его останавливает.

– Сегодня пусть будет, как он хочет.

– Ну хорошо, – морщится Индюк, – но учти, малец, за руль я тебя не пущу.

– Договорились, – говорю я. – Мне просто хочется ехать на переднем сиденье. Люблю, когда чисто.

Индюк с подозрением смотрит на меня, потом бросает полировочную салфетку в багажник.

– Ладно, садись.

Мы отправляемся в путь. На светофоре Индюк включает нейтральную передачу и поддаёт газу.

– Моя ласточка определённо любит заботу, – довольно произносит он, имея в виду бездушную машину. – Только послушай, как поёт движок.

Я слежу за его ступнёй, которая жмёт на газ.

Индюк переключает передачу, колёса взвизгивают, «кадиллак» срывается с места. Мы сворачиваем на улицу, по которой в прошлый раз не проезжали.

– В парк ведёт другая дорога! – нервничаю я. – Поехали так же, как тогда!

– Какая разница? – пожимает плечами Индюк.

Я напоминаю:

– Сегодня – мой праздник.

Индюк вопросительно оглядывается на маму.

Та робко подтверждает:

– Он прав.

– Прекрасно, – сквозь зубы цедит Индюк. – Ну, и как мы ехали в прошлый раз?

Я показываю. Он сворачивает.

Не доезжая до парка, я вижу то, что нужно, и требую:

– Останови здесь!

– Теперь-то что? – не выдерживает Индюк.

– Дом, где садовая скульптура. Вон там!

– Ты опять за старое… – вздыхает мама с заднего сиденья.

– На кой она тебе сдалась? – злится Индюк. – Вечно забиваешь голову чепухой!

– Видите, какое уродство? – говорю я, разглядывая скульптуру. – Портит облик дома!

– Чокнутый, – вполголоса бросает Индюк.

В зеркало заднего вида я замечаю, что мама хмурится. Правда, не уверен, на кого из нас.

Мы едем вверх по склону к воротам парка.

– Не ставь машину здесь, – прошу я Индюка, – поставь там. – Я показываю на другую сторону улицы, где мы парковались в прошлый раз.

Индюк кипит от злости.

– По-моему, парень, ты далековато зашёл!

– Просто хочу, чтобы всё было, как в тот раз, – поясняю я.

Индюк надувается и паркует «кадиллак» у обочины на другой стороне улицы.

– Так, каждый берёт в руки груз, никто не филонит, – командует он.

Индюк вытаскивает из багажника переносной холодильник, блок из шести бутылок колы и складной стул. Колу и стул он всучивает маме.

Мама передаёт газировку мне.

– Вот, держи.

– Хотите, возьму ещё что-нибудь? – проявляю я инициативу. – Дайте мне ключи от машины, и я сбегаю туда-обратно.

Индюк смотрит на меня с подозрением.

– Должен же я как-то исправиться, – говорю я.

– Хорошо. – Он перебрасывает мне ключи. – Только не клади ничего на капот, а то поцарапаешь.

Дождавшись, пока мама с Индюком скроются за воротами парка, я швыряю газировку на землю и под затихающее шипение пролитой колы мчусь к дому у подножия холма.

Торможу у края лужайки. Выхватываю из заднего кармана рабочий журнал Бензопилы. Открываю последнюю страницу.

Вот он! Набросок «шедевра», который она изваяла к школьному Дню открытых дверей.

Та самая скульптура с лужайки перед домом.

Я нашёл её обиталище. Крепость. Цитадель. Дом той, кому не позволю украсть моего медведя.

Я бегу назад, вверх по холму. Трясущимися руками открываю дверцу «кадиллака» и запрыгиваю на водительское сиденье. Пытаюсь вспомнить всё, что делал Индюк.

Прежде всего, зажигание. Пальцы путаются в связке ключей. Выбираю нужный, вставляю в замок, поворачиваю.

Мотор оживает.

Второй этап: газ. Отчаянно тянусь ногой к педали газа, жму.

Двигатель взвывает, как тогда на светофоре, только громче и натужнее.

Из автомобиля, припаркованного на противоположной стороне улицы, мне хорошо виден злосчастный дом у подножия холма. Нужно только поставить машину на передачу и чуть-чуть поддать газку.

Я снова жму на педаль. Рёв мотора завораживает.

Я бездействую. Потому что я – лишь половина команды. Боец без тыла. Без мускулов. Во что бы то ни стало нужно вернуть Эпика!