Кэролайн Кин - Нэнси Дрю. Свет, камера… [litres]

– Наверное, ты права. Я попробую его найти.

Мы доели и встали из-за стола. Я взяла с собой любимые печенья Джордж и пошла в фургон охраны, рассказала Джейн и Дейву о результатах экспертизы и отдала им печенье, а потом поспешила в офис. Из здания доносился громкий голос Морриса.

– Да кто вы вообще такой, чтобы приходить тут и указывать, как и что мне делать!

– Думаете, никто не слышал о том, что у вас тут творится? – сердито ответил ему смутно знакомый голос. – Демонстрации протестующих, взрывы генераторов, массовые отравления – а главное, полный лжи и фантазий сценарий! Ваш фильм – настоящая катастрофа, и она затрагивает Ривер-Хайтс!

– Конечно, у нас возникло много затруднений, но я около года готовился к этому проекту, и он будет настолько исторически точным, насколько это возможно. Ничто не заставит меня от него отказаться.

– Вы уверены? Знаете, есть законы против клеветы. Ваше так называемое достоверное изображение старой легенды может опорочить имя моей семьи и моей корпорации!

В эту минуту я наконец поняла, с кем ругается Моррис. Это был Джек М. Хэллоран, потомок Рэкхемов и исполнительный директор компании «Рэкхем». Когда я зашла в офис, он уже шагал к двери, но меня даже не заметил. Вдруг мистер Хэллоран, кипя от злости, резко развернулся и выкрикнул:

– Сворачивайте ваш проект, а не то я сам положу ему конец!

– Бросьте, Джек, – сказал Моррис. Теперь он говорил не сердито, а так, будто обращался к старому другу. – Вы же не всерьёз? Вы ведь знаете, как мы стараемся сделать фильм и увлекательным, и исторически точным. Мы вовсе не хотим очернить имя вашей семьи. Я думал, у нас с вами взаимопонимание.

– Да ну? Поймите вот что: либо вы собираете вещи и выметаетесь отсюда, либо этот проект станет для вас последним.

Джек Хэллоран развернулся на каблуках и наконец заметил меня. Он был очень крупным и выглядел так, словно сам мог чуть ли не жонглировать наковальнями, а в эту минуту в его глазах плескалась ярость. Я нервно сглотнула и тихо произнесла:

– Здравствуйте, мистер Хэллоран. Я Нэнси Дрю – помните меня? Мы с вами последний раз виделись …

Сначала он направил свой полный злобы взгляд на меня, а потом как будто сквозь меня. И молча бросился к двери. Я отскочила в сторону, чтобы дать ему пройти.

Моррис посмотрел ему вслед, а потом повернулся ко мне и тут же отвёл взгляд, как будто что-то пряча.

Неловкость? Злобу?

Чувство вины?

Этого я не могла сказать. Так или иначе, ему не хотелось смотреть мне в глаза.

Наконец я нарушила тишину.

– Моррис, что это было? Вы знакомы с мистером Хэллораном?

– Поверхностно. Встречались пару раз, когда ещё только обсуждали этот проект. Он тогда говорил, что идея отличная, и готов был меня поддержать. Похоже, передумал …

– Да, похоже на то. Как вы думаете, почему?

– Он получил по почте копию сценария. Там якобы полностью искажена правда о краже и о его семье.

– Не знаю, чем он недоволен. Его предки и в самом деле провернули самое крупное ограбление в истории штата. Я уверена, что сценарий Алтеи ни капли не лживый. Лютер бы это заметил.

– Я пытался ему объяснить, что мы вовсе не хотим оскорбить честь его семьи, что в сценарии нет ничего такого, но он меня не слушал.

– Он показал вам этот сценарий? Может, ему прислали старую версию?

– Нет, не показал. Думаешь, это Джек ставит нам палки в колёса? У него есть для этого деньги и возможности.

– Не знаю, Моррис. Репутация у него очень хорошая. Все его уважают и любят, он жертвует на благотворительность, управляет достойной корпорацией.

– Это да, но за таким фасадом нередко стоит тёмное прошлое.

Лицо Морриса снова приобрело странное выражение. Неужели чаша его терпения наконец переполнилась? Ссора с мистером Хэллораном стала последней каплей?

– Если вы хотите обсудить юридические вопросы с кем-нибудь из местных …

– Нет, Нэнси, спасибо, – отрезал Моррис и посмотрел на часы. – Извини, мне пора на встречу с финансистами.

Ему явно хотелось, чтобы я скорее ушла.

– Конечно, но имейте в ви …

– Спасибо, – выпалил он так быстро, что проглотил последние буквы.

Режиссёр явно был не в настроении ничего обсуждать, поэтому я улыбнулась, пожелала ему удачи и ушла.

Шагая по тропинке, я прокручивала в голове спор Хэллорана и Морриса.

Во многом Хэллоран был прав – беды преследовали съёмочную команду с самого начала. Меня смущала только история со сценарием.

Моррис тоже не ошибался, когда сказал, что у мистера Хэллорана достаточно денег и власти на все эти диверсии. Ему не составило бы труда сровнять «Кражу грома» с землёй, неважно, каким способом.

Вдруг раздалось тихое шипение, и постепенно, один за другим, в лагере зажглись фонари.

– Молодец, Бесс! – прошептала я себе под нос.

В палатке миссис Фейн, куда я зашла за стаканом латте, стоял Гарольд Сафер и обсуждал с мамой Джордж сырную тарелку.

– Нэнси! Повсюду тебя ищу! – драматично воскликнул он.

– Здравствуйте, мистер Сафер. Бесс мне уже сказала, что вы приехали.

– В Ривер-Хайтс ещё никогда не случалось ничего настолько потрясающего! Фильм снимают прямо здесь, у нас, и ты – одна из звёзд!

– Ну-ну, мистер Сафер, вы же прекрасно знаете легенду и то, какую маленькую роль там играет Эстер. Может, я теперь и актриса, но не звезда.

– И всё же ты участвуешь в съёмках, Нэнси. Вместе с такими гигантами бродвейской сцены, как …

– Герман Хаусман?

– Именно! Я видел его в постановке драмы «Долгий день уходит в ночь» шесть лет назад. Он был великолепен!

Пока он расписывал, как ему понравился спектакль, моё внимание привлекла одна интересная деталь.

– Мистер Сафер, – невольно перебила его я, – вы же знаете, что очень сильно похожи на Германа Хаусмана?

– Кто, я? Да нет, глупости! Он же невероятно красивый, с классическим профилем, выразительными глазами …

– Как и вы. Нет, правда, вы могли бы быть его дублёром.

– Нет-нет, невозможно. Я бы не смог.

Хотя он всё отрицал, эта мысль ему явно польстила.

– Но мне было бы приятно с ним встретиться, пожать руку и сказать, как меня восхищает его могучий талант … – Он осёкся, ожидая моего ответа.

– Разумеется. Идёмте, поищем его.

Мистер Сафер снял свой фартук, на котором старомодным шрифтом, похожим на готическое письмо, значилось скромное: «ГАРОЛЬД САФЕР, ТОРГОВЕЦ СЫРОМ». Он вымыл руки, причесал волосы и наконец объявил, что готов.

Мы отправились к фургону мистера Хаусмана. Он стоял на самом краю утёса, откуда открывался роскошный вид на Мускоку и окрестности. На двери фургона было написано его имя и нарисована золотая звезда.

Мистер Сафер перевёл дыхание. Я постучала, но никто не ответил. Правда, мне показалось, что в окне дёрнулась занавеска.