Элли Гриффитс - Происшествие в Северной башне [litres с оптимизированной обложкой]

Джастис решила рискнуть и устроить директрисе скрытый допрос.

– Мисс де Вир? – начала она. – Какую книгу вы написали? Ту, что подписали для папы?

– О Джейн Остин. Тебе понравилось «Нортенгерское аббатство»?

– Вроде ничего, – сказала Джастис. – Хотя Кэтрин Морланд не очень-то сообразительная.

– Но воображение у неё замечательное, – сказала мисс де Вир. – А воображение – чудесный дар. Только не увлекайся этим, как Кэтрин.

В её словах явно какой-то скрытый смысл, но Джастис никак не могла понять какой. Может, директриса знает о том, что она расследует смерть Мэри? Если записку написала она, то это вполне возможно. Или она намекает, что Джастис всё выдумала?

– Мисс де Вир, – сказала она, – как вы познакомились с моим отцом?

Снова всё изменилось. Ни на секунду она не утратила самообладания и любезности, но её лицо стало неузнаваемым, будто свет погас внутри её.

– Не задавай дерзкие вопросы, Джастис. А теперь раздай книги. По одной на стол.

– Должно быть, весело писать книги. – Джастис не сдавалась. – Вы не могли бы расписаться в моём блокноте для автографов или написать эпиграф, например? – У Джастис не было блокнота для автографов, но у многих девочек он был. И там было полно высказываний наподобие «Будь добрым, друг мой, и не завидуй хитрецам» [5] Строчка из стихотворения Чарльза Кингсли «Прощание». . Если ей удастся заполучить такую длинную надпись, сделанную почерком мисс де Вир, она сравнит её с запиской. Почерк – важная улика; она знала это из судебных заседаний, о которых читала.

– Нет, – сказала мисс де Вир. – Заканчивай с книгами.

И в этот момент команда по лакроссу ввалилась в комнату.

В конце урока Джастис вызвалась стереть с доски, – вдруг получится разглядеть почерк мисс де Вир в журнале, но директриса с такой поспешностью покинула комнату, что её мантия взметнулась будто от порыва ветра. Джастис пришлось стереть с доски слова «похожий», «метафора» и «атмосфера». Не сразу она поняла, что в комнате кто-то есть.

– Ты так и не пришла, – раздался недовольный голос.

Джастис обернулась. Перед ней стояла Дороти с тряпкой для вытирания пыли.

– Что? – спросила она.

– Ты не пришла. Ночью. К башне.

Джастис уставилась на неё:

– Так это была ты?

– Да, – сказала Дороти.

– Мне так нужно поговорить с тобой! – сказала Джастис, разволновавшись. – О том, что ты сказала Роуз.

– А что я сказала Роуз? – Дороти испугалась, будто Джастис собирается отчитать её за наглость.

– Ты сказала, что в школе убийца.

Дороти наклонила голову и впервые посмотрела Джастис в глаза.

– Думаю, что так. Поскольку ты единственная интересуешься Мэри, я хочу тебе сказать.

– Что сказать?

Дороти тревожно оглядела комнату, но там никого больше не было. Джастис слышала, как кто-то мучает гамму в музыкальной комнате над ними.

– Кажется, я знаю, кто её убил, – сказала Дороти.

– Что? – Джастис остолбенела; наверху продолжали гонять гамму – снова и снова, снова и снова. – Кто же?

– Думаю, мисс Томас.

– Мисс Томас! Но почему? – прошептала Джастис. – С чего ты взяла?

– Не могу сейчас говорить, – сказала Дороти. – Придёшь ночью?

– Хорошо, – сказала Джастис. – Но только не к башне. Добираться туда – сущий кошмар, к тому же все говорят, что ночью выпадет снег.

– Тогда в моей комнате? Она на чердаке. По ночам туда никто не ходит. Раньше со мной жила Мэри, но теперь я совсем одна.

– Хорошо.

– В полночь?

– Почему именно в полночь? – спросила Джастис. – Так тяжело не спать. Может, в одиннадцать?

– В книжках всегда назначают тайные встречи в полночь, – сказала Дороти.

Значит, Дороти – поклонница готических ужасов!

– Ну ладно, – сказала Джастис. – Где твоя комната?

– Поднимешься на самый верх по лестнице для прислуги. В сторону Северной башни. Не волнуйся, не ошибёшься. Мне пора. – И бросив напоследок испуганный взгляд через плечо, Дороти умчалась прочь.

Снег повалил, когда девочки делали домашнее задание. Они прыгали у окна, чтобы разглядеть, что там творится снаружи, несмотря на возмущения Памелы Пауэрс, которая следила за порядком.

– Садитесь, – повторяла она. – Можно подумать, вы никогда не видели снега.

Джастис толком и не видела. Снег в Лондоне отличался благовоспитанностью и скромностью – ложился лёгкой порошей на крышах Сент-Джонс-Вуд, и его едва хватало на то, чтобы поиграть в снежки или слепить снеговика. Но здесь белая пелена тянулась насколько глаз хватало, и в темноте топи светились бледно-голубым. Все заговорили о том, что дороги завалит, что еда закончится, что Хатчинс отправится в деревню на санях. Все эти разговоры о снеге чуточку напугали Джастис. Если уж ей суждено застрять на краю света, не такую компанию она бы себе выбрала. Она содрогнулась от мысли, что всю зиму ей предстоит провести с Роуз и Хеленой Блисс. Джастис читала об арктической экспедиции, участники которой так голодали, что им пришлось съесть друг друга. Она так и видела, как Роуз и её компания, вооружившись ножами и вилками, набросятся на какую-нибудь бедняжку из первого класса. Что ж, она не собирается становиться чьим-то главным блюдом, не дождутся.

Не говоря о мисс Томас – убийце, если верить Дороти. Джастис понимала, что это плохо и то, что случилось с Мэри, если это правда, – ужасно. Но она ничего не могла с собой поделать – она сгорала от любопытства. Настоящее убийство, её первый свидетель, и, наконец, есть с кем обо всём этом поговорить. Скорее бы полночь.

К тому времени, как они отправились спать, снег почти добрался до окон первого этажа. Девочки столпились у дальнего окна, из которого открывался прекрасный вид на топи.

– Нас завалит снегом, – сказала Ева.

– Какая красота, – сказала Стелла. Действительно, если взглянуть на это без лишних эмоций, вокруг было очень красиво: гладкие белые просторы мерцали в лунном свете, тёмная, зловещая башня вздымалась к небу, и снежные хлопья кружились над её зубчатой вершиной. Но без эмоций обойтись не удалось. Джастис не могла избавиться от дурного предчувствия. И не только потому, что Роуз уже сто раз повторила, что наденет завтра меховую шапку и накидку.

Наконец, Сипухи уснули – довольно быстро, утомившись от стольких треволнений. Как только Джастис убедилась, что все спят, она соскочила с кровати, бесшумно открыла дверь и вышла в коридор.

Было тихо, как в могиле. Будто снег окутал школу покрывалом безмолвия. Джастис старалась не шуметь, обходила скрипучие половицы, скользила, как один из призраков Норы. Хорошо хоть, не придётся выходить наружу. Нужно добраться до лестницы и подняться на самый верх. Но, дойдя до конца коридора, она остановилась. Послышались шаги, решительные и мягкие, на резиновой подошве.