Валерий Губин - Я познаю мир. Философия

Одно дело, когда крестьянин обрабатывает землю, заботится и ухаживает за ней, поливает ее своим потом, холит и лелеет ее. Другое — современное земледелие как отрасль механизированной пищевой промышленности, которая выжимает из земли все возможное, безудержно пичкая ее всякой «химией».

Вооружившийся мышлением как представлением, человек рассматривает себя как господина природы и постоянно воюет с ней, покоряет ее. А поскольку он сам — часть природы, то он часто воюет и с самим собой, подрывая корни своего существования.

Философия в лице всех своих серьезных представителей всегда выступала против понимания мышления как представления, всегда призывала отучаться мыслить наглядно, ибо мышление в картинках — это не полноценное мышление, им не ухватывается истинная природа вещей. Философия всегда призывала перейти от представляющей мысли к мыслящей мысли.

У Хайдеггера есть небольшая и весьма примечательная работа «Вещь», где он пытается показать сущность мыслящей мысли в ее отличии от мысли представляющей. Возьмем, например, глиняный кувшин. С точки зрения представляющей мысли сущность заключена в стенках, которые лепит гончар. С точки зрения мыслящей мысли эта сущность не в стенках, в пустоте, которую стенки охватывают. Но что такое пустота?

Пустота кувшина выполняет две функции: в ней можно что-то хранить и из нее можно что-то наливать. Можно хранить воду: вода берется из росы, выпадающей с неба, и из источника, рождающегося в дремотной темноте земли. Таким образом, земля и небо входят в сущность кувшина. Хранить можно и вино, оно добывается из виноградной лозы, в произрастании которой соединились питательные силы земли и солнца. Вино — это посланный богами напиток, согревающий человека. Значит, земля, вода, небо, солнце, божественное и смертное соединились в кувшине и составляют его суть. Эту суть никаким наглядным представлением не охватишь, ни в какой картинке не увидишь. Мыслящая мысль не производит картинок, а пытается ухватить потаенную суть вещей.

Во всей классической — от древности до середины XX века — философии считалось, что язык — просто инструмент для выражения наших мыслей, что слова и предложения нейтральны по отношению к тому содержанию, которое они выражают. Как связаны между собою мышление и язык?

Мышление одно, а языков много. Нет глупых народов, у каждого народа одинаковое, в процентном отношении, количество дураков на душу населения.

Но есть неразвитые языки, в которых богатство выражений обеспечивается не за счет сложной грамматики, а за счет интонаций. Это языки бедные. Одно и то же слово там может произноситься с десятком интонаций, и каждый раз это слово имеет другое значение.

Чем сложнее грамматик», тем богаче язык. С помощью глагольных форм, падежей, предлогов можно передавать тончайшая оттенки мысли. А попробуйте только с помощью интонаций выразить чувства, например, Анны Карениной —- получится одно мычание.

Во многих странах Азии и Африки преподавание в школе и университете ведется на европейских языках, в силу бедности и неразвитости местных языков.

Мышление любого народа развивается быстро — почти каждый день случаются в науке открытия, каждый день происходят новые явления. А язык изменяется очень медленно, его ведь никто не придумывает, его столетиями создает народ. Иногда, правда, новые слова создают поэты. Но язык всегда отстает от развития мышления, новых слов для новых явлений не хватает. Поэтому появляются искусственные языки науки и профессиональные языки, так называемый сленг, жаргон.

В нашей стране почти каждый социальный слой имеет свой сленг. Однажды в парикмахерской один мастер, указывая на меня, спросил другого: «Это твой морж?» (т. е. это твой Клиент?). «Да нет, — отвечал другой, — это так, полуморж (то есть непостоянный клиент: иногда дает чаевые, иногда не дает). У музыкантов свой жаргон: «вчера застебали совок в крематории и хорошо забашляли» (играли на похоронах и хорошо заработали).

Во время второй мировой войны мощный воздушный флот Японии потерпел сокрушительное поражение. Оказалось, что японцы плохо летают, их пилоты не держат строй. После войны психологи стали выяснять — в чем причина? Оказалось, что причина в японском языке. Японский язык очень древний, очень богатый, очень ритуальный. А тут война, ситуация меняется ежесекундно, нужны четкие краткие команды, а язык этого не позволяет. В русском языке есть такие слова, скажешь пару слов - и все ясно. В японском таких слов не нашлось. Там, как и в китайском, самое страшное ругательство: ты не умеешь жить! Для русского слуха это вообще не ругательство: подумаешь, не умею! А кто умеет?

Но нормальный литературный язык — язык Пушкина, Толстого или Солженицына — в нашей стране всегда составлял основу культуры, делая возможным развитие и жаргона, и искусственных языков науки.

Раз язык — его культура, то портить язык, произвольно изменять его нельзя. Должна охраняться и защищаться чистота языка. Если бы Толстой почитал «Московский комсомолец», он бы сказал, что это написано не по-русски.

За последние сто лет русский язык сильно обеднел, упростился. После революции стала широко развиваться и применяться ненормативная лексика, проще говоря, матерщина. Некоторые молодые люди, общаясь между собой, вообще обходятся тремя-четырьмя словами, выражая ими все оттенки своих мыслей и чувств.

Язык постоянно упрощает политическая пропаганда и агитация, коммерческая реклама, полуграмотные чиновники и депутаты, чьи речи часто транслируют по телевидению.

Между языком и мышлением — сложные противоречивые отношения. Одно дело — подумать, а совсем другое — сказать. Каждый из вас, сидя на каком-нибудь школьном собрании, наверное, думал: вот сейчас пойду и выступлю, выложу им всем правду-матку!

А когда выходили и открывали рот, то с удивлением обнаруживали, что говорите одни банальности, ничего интересного не сказали, да никто вас и не слушал.

Одно дело сказать: приехал на Кавказ, залез на горку, внизу река бежит, наступает вечер, сижу, смотрю, и что-то мне взгрустнулось.

И совсем другое — сказать:

На холмах Грузни лежит ночная мгла;

Шумит Арагва предо мною.

Мне грустно и легко; печаль моя светла;

Печаль моя полна тобою.

Нужно уметь говорить, уметь написать, уметь выразить. Вы пытаетесь объясниться в любви, хотите сказать своей избраннице, что любите ее так, как никто на свете, но открываете рот и говорите общеизвестные вещи: я тебя люблю! Но эти слова говорили миллионы раз до вас, вы же хотите сказать, как любите, но в этих общих словах ваше неповторимое чувство пропадает. А новые слова нельзя изобретать — вас примут за сумасшедшего. Безвыходная ситуация!