Галина Галахова - Про того, кого не заменить

…При карточках совсем не то. Здесь хлеб не возьмёшь охапкой. Тебе выдадут твою часть, твою долю, точно отмеренную весами до одного грамма. Потом от карточки отрежут талончик, где напечатано сегодняшнее число, и ты уже больше сегодня хлеба не купишь ни в одной булочной. А потеряешь карточку — останешься без хлеба на весь месяц.

Ходить за хлебом стало ответственным и трудным делом. В булочных образовались очереди. Люди с ночи занимали место.

— А я, может, хочу больше хлеба, чем мне по карточке положено! — сказал Лёня отцу.

— Хотеть — работа невелика, сынок. Придётся хотеть поменьше.

— Есть такое выражение «темно в глазах». Это — когда глаза открыты, свет есть, а всё же в глазах темно. Такое бывает от боли или если попадёшь из яркого света в тёмное помещение.

В тот день со мной ничего такого не было. Но в глазах у меня всё равно стало темно.

Все воздушные тревоги я просиживал в бетонном кольце. Раньше из этих колец собирали канализационные трубы, а я его приспособил для наблюдения: устроил там наблюдательный пункт. Сидишь в нём — и сверху тебя не видно, немец из пулемёта стрелять не будет. Зато ты видишь всё небо.

Значит, сидел я там и смотрел на небо. По небу шла туча. И не добрая туча, из которой может хлынуть дождь, а чёрная туча смерти. По небу шли фашистские самолёты. У меня стало темно в глазах — так их было много, и так они противно ревели своим чёрным фашистским гудом. Самолёты прошли мимо и не сбросили поблизости ни одной бомбы. На следующий день я узнал, что они разбомбили Бадаевские склады. Там хранилась еда для всего города — и мука, и масло, и сахар. Скоро весь город закачался от голода.

Иногда фашисты нападали на спящий город. Это было особенно страшно. Спишь и видишь во сне, как будто уже наступило лето и ты ловишь в канаве головастиков. Головастики — маленькие, смешные. Только тебе захочется засмеяться, как начинает реветь сирена, просыпаешься, и тут уж не до головастиков и не до чего.

Так было и на этот раз.

Лёня вздрогнул и проснулся от воя сирены. Ярко и тревожно светилось небо. Он выглянул в окно и увидел над городом скрещённые лучи прожекторов. Они щупали небо и просеивали его, как муку сквозь сито. Наконец они нашли за облаком чёрную чужую точку — фашистский самолёт.

Лёня стал быстро одеваться.

— Куда? — закричала мать, когда он подбежал к двери. — Вернись, кому говорю! Без тебя там обойдутся. Вернись!

Он сорвал с вешалки пальто и шапку и выбежал на холодную улицу. Несколько длинных прыжков — и вот он уже сидит на своём наблюдательном пункте. Над головой беснуются лучи света.

Самолёт вертится, как волчок, он пытается вырваться из их ослепительных объятий. Неужели уйдёт?

И вдруг Лёня увидел другую точку. Она стремительно шла по световому канату. Но так казалось с земли. На самом же деле наш лётчик старался не попасть в полосу света, чтобы не ослепиться. Ночной охотник, истребитель «чайка», шёл на врага. Расстреляв все патроны, наш самолёт таранил — бил крылом — бомбардировщик «хейнкель».

— Сбили! Сбили! Наш сбил фашиста! — закричал Лёня, врываясь в дом. — Я видел, честное слово! Он полетел вниз, свалился в город!

Ночью был настоящий праздник. Этот праздник устроил для всех ленинградцев лётчик-истребитель Алексей Тихонович Севастьянов. На другой день — пятого ноября тысяча девятьсот сорок первого года — все ленинградцы узнали это имя. Самолёт «чайка» упал на Басков переулок, лётчик остался жив. Немецкий «хейнкель» свалился в Таврический сад. Фашистский лётчик был задержан на улице Маяковского.

Мальчишки, которые жили недалеко от Таврического сада, самым ранним утром помчались туда. Когда Лёня с товарищами приехал в Таврический сад, по обломкам самолёта уже ползали, как муравьи, первые счастливчики. Желающих поползать было хоть отбавляй, и уже выстроилась большая очередь. С трудом Лёне удалось протискаться, и он очутился на крыле «хейнкеля». Стало казаться, что и он, Лёня, вчера ночью побывал в воздушном бою. Он дотрагивался до бомбардировщика, наступал на его крылья, и ему хотелось, чтобы такие обломки падали с неба каждый день. Чтобы их было больше. Целый Таврический сад, целый город.

— Эй, малый, чего застыл? Не видишь, другие тоже хотят!

Он спрыгнул на землю. А в руках ещё долго было ощущение собственной силы. Вот как будто дал кулаком по фашистскому самолёту — и он разлетелся вдребезги!

Первая блокадная зима. Морозы такие, что в земле лопаются водопроводные трубы. Ленинградцы ходят за водой на Неву и Фонтанку. В городе нет дров. Разрешают разбирать на дрова старые деревянные дома и заборы. В квартирах устанавливают железные печки-буржуйки. Эти печки очень экономны — тремя поленьями можно обогреть комнату. В комнатах горят керосиновые лампы-коптилки, нет света. Норма хлеба — сто двадцать пять граммов.

Хотя город зажат в железное кольцо вражеских танков, пушек и самолётов, Ленинград не сдаётся.

Открывается Дорога жизни. По узкой полоске льда через Ладожское озеро идут в Ленинград продовольствие и лекарства. Из Ленинграда вывозят детей и раненых.

Воюют у стен Ленинграда его солдаты и командиры. Работают на заводах инженеры и рабочие, в детских садах — воспитатели, в больницах — врачи.

На холодной сцене поют и танцуют артисты Театра музыкальной комедии. В Филармонии играет симфонический оркестр.

Город охраняют аэростаты, зенитки и самолёты. Каждый дом превратился в неприступную крепость.

Нынешние ребята знают о том, как жил и боролся наш город. И ты, Нырненко, знай! И навсегда запомни, что было с твоим городом в годы войны. Память поколений — она и твоя память тоже.

Знаете сказку «Волшебник изумрудного города»? Сказка начинается с того, как ураган поднял на воздух дом, в котором жила девочка Элли. Элли улетела из Канзаса вместе с пёсиком Тотошкой.

Похожая история произошла с Лёниной тёткой Ульяной. После того, как разбомбили её дом, она переселилась в дровяной сарай. Туда поставили плиту, на которой тётка Ульяна готовила еду. На первое — баланду, на второе — котлеты из комбикорма, на третье — чай из травы…

Однажды утром на Полюстровском проспекте раздался взрыв. Лёня со своего наблюдательного пункта увидел, как взрывная волна подняла ввысь и перенесла на другое место тёткин сарай.