Игорь Маранин - Сказки про Того, Не Знаю Кого [сборник : СИ]

Есть в Пятиречье странный свадебный обычай: мужчины нередко женятся там на деревьях. Ибо существует в тех краях закон, запрещающий мужчине брать третью жену, но разрешающий брать четвертую. За давностью лет никто уже и не помнит, откуда взялся этот обычай, и даже седые старики лишь покачивают головами: закон есть закон. Наши мудрые предки исполняли его, и мы исполняли его, и не вам, молодым, его нарушать. Но если молодая жена согласна войти в твой дом, а у тебя уже есть две — женись сначала на дереве, и, да будет оно твоею третью женой. Не знают старейшины ответов, но… Но всё, что когда-либо случилось на этой Земле, обязательно записано в свитках. Записана и эта история — история о славном воине Фархаде и яйце божественной птицы Анзуд.

Сорок лет и четыре года было Фархаду, двенадцать сыновей подрастало у него, и жил сей богатырь в Лахоре, неподалёку от Жемчужной мечети Шах-Джахана. Немало подвигов совершил он в борьбе с раджами Декана, пока не ушел на покой и не оставил военное ремесло. Утром он встречал восход, стоя на западной стене Лахорского форта, а вечером там же провожал закат. И однажды увидел на узкой улочке, что подобно ручью петляла вдоль городской стены, девушку. Она шла с кувшином воды на плече, ноги её были босы, лицо открыто, а волосы распущены. Зачарованный неземной красотой, Фархад сбежал по ступеням сторожевой башни, но девушка уже исчезла.

А когда на закате следующего дня стоял Фархад на стене и любовался городом, то вновь заметил незнакомку, несущую кувшин. Быстрее ветра калема, что поднимает волны высотой в двенадцать кадамов, сбежал он по ступеням башни, но снова не увидел девушки. Расстроенный, воин принялся расспрашивать прохожих, но те на его расспросы лишь недоуменно вращали кистями рук, как это принято в тех краях, когда человек озадачен и недоумевает.

Мысль о таинственной, словно далекая страна Магриб, красавице не давала покоя воину. В третий вечер он не поднялся на стену, а остался у каменных пят башни. И едва закат лимонным соком стал стекать по стенам домов, как незнакомка появилась. Босые ступни её касались вымощенной камнем мостовой, темные волосы развевал ветер, а глаза лукаво смотрели по сторонам. Но ни один прохожий не обернулся ей вслед!

— Фурса саида, — одними губами прошептал Фархад. — Счастливый случай!

Он шагнул навстречу и низко поклонился.

— Меня зовут Фархад, — сказал он. — Пусть твоя красота, о, незнакомка, послужит прощением моей дерзости. Кто ты? В каком саду вырос столь дивный цветок?

Остановившись, девушка опустила кувшин на землю и внимательно посмотрела на Фархада.

— Моё имя Шаджару-д-дурр, воин, — ответила она. — Я — дочь Ахмада ал-Карах-и, которого горожане называют колдуном. Разве тебя мучает жажда, что ты остановил меня?

— Да… — с трудом выдавил Фархад. — Позволь мне напиться из твоего кувшина.

— Что ж… — улыбнулась девушка, и в глазах её отразился желтый закат. — Ты сам меня попросил.

Кто-то тронул Фархада за плечо, и он словно очнулся ото сна. Воин стоял посреди пустой улицы, с кувшином в руках, а рядом с ним — трое стражников, что обходили ночной город. Высоко в небе, над полумесяцем Жемчужной мечети, висел другой полумесяц — луны.

— Странный закат сегодня, — проговорил стражник. — Совсем желтый, никогда такого не видел. И на людей действует нехорошо. Вы давно стоите на этой улице, уважаемый?

— Да… — произнес Фархад. — Да… Мне пора домой.

Узкими длинными пальцами Ахмад ал-Карах-и брал из пиалы сушеный виноград и с любопытством поглядывал на своего гостя. Они сидели вдвоем в одной из гостевых комнат, что приютились по бокам широкого двора. Легкий ветерок играл с занавеской на окне, позади хозяина всю стену занимал богатый шелковый гобелен, прошитый золотыми нитями, а напротив сидел гость — воин Фархад. Лицо у Ахмада было вытянутым, словно у арабского скакуна, под длинным мясистым носом подрагивали тонкие черные усики, а наброшенный на плечи халат и украшенный драгоценными камнями тюрбан стоили больше, чем кинжал на поясе Фархада, некогда подаренный самим Шахом Джаханом. Воин Фархад не был беден, но и богатство не давалось ему, подобно тому, как пугливая лань всегда попадает в зубы лишь настоящему хищнику.

— Так ли я тебя понял, Фархад? — насмешливо произнес хозяин. — Ты хочешь взять мою дочь третьей женой?

— Да, уважаемый, — склонил голову воин.

— Да видел ли ты её? Может быть, она уродлива и толста, как аль-каркаданн?

— В таком случае, у вас единственный шанс выдать ее замуж, мудрейший, — нашелся воин. — За меня.

Со вчерашнего вечера он был сам не свой. Ни на мгновение не оставляла его мысль о красавице Шаджару-д-дурр. Славный богатырь, о чьей невозмутимости на поле брани рассказывали легенды, совсем потерял голову. Её голос, её взгляд, её запах…казалось, что дочь колдуна всё время находится рядом. Словно воина Фархада, имеющего двух жен и двенадцать сыновей, опоили любовным зельем.

— Значит, ты все-таки видел мою дочь, — нахмурился Ахмад. — Где?! Она не выходит из дома!

Колдун разозлился столь внезапно, что золотые нити гобелена на мгновение стали кроваво-красными, а Фархад невольно отшатнулся. «Если Ахмад держит её взаперти, то она выбиралась на улицу тайно», — мелькнуло в его голове.

— Где же я мог увидеть её? — как можно более спокойно, произнес воин. — Вы же сами говорите, уважаемый, что ваша дочь не выходит из дома.

Ахмад вскочил на ноги и застыл, подобно статуям, которые видел Фархад на востоке — в нечестивых языческих храмах. Какая-то мысль поразила его настолько, что он позабыл о госте. Тот тоже поднялся, с опаской глядя на хозяина дома. Но нити шелкового гобелена вновь приняли свой золотистый цвет, а на полных губах колдуна неожиданно заиграла ухмылка.

— Хорошо, воин Фархад, — заявил он. — Ты получишь мою дочь. Но лишь при одном условии!

— Каком? — сердце воина отчаянно забилось.

— Ты должен совершить путешествие… Через две зари на запад уходит караван, и с ним два моих человека. Увы, путешествие это столь опасно, что я не мог уговорить никого больше. Они направляются в страну Офир, откуда некогда привозили золото великому царю древности — Соломону. Но нет, вовсе не золото нужно мне! — глаза колдуна вспыхнули огнем. — Я хочу, чтобы ты отыскал яйцо птицы Анзуд.

— Яйцо? — не удержался от возгласа Фархад.

— Не пребивай! — полыхнули огнем темные глаза колдуна. — Анзуд — божественная птица, посредник между богами и людьми. Некогда бог войны Нинурта застрелил её из своего волшебного лука, но я уверен… уверен, что Анзуд успела снести яйцо. Птенец не вылупится из него, пока не попадет в руки мага. Я дам тебе карту. Да-да, мои люди слишком ненадежны для этого предприятия, а воина они будут бояться.