Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

— А зачем столько ключей? — полюбопытствовала Мэй.

— А… — отмахнулся Тыквер, — это от разных городов. Мэры вручали. Вот от Черепушек, а этот от Жутких Хлябей…

Они миновали домашний кинотеатр и несколько тематически отделанных гостиных — в стиле сказок «Тысячи и одной ночи», в стиле «Титаника», в стиле вестернов. Еще у Тыквера нашлась домашняя телепаграфная будка (посылать телепаграммы в любой конец страны) и комната, забитая подарками от обожателей: плюшевые мумии, засушенные цветы, два карамельно-розовых катафалка, ярко-оранжевая надувная лодка с изображением Тыквера (видимо, прознали о его любви к плаванию), сотни упаковок «Омерзительной резинки»…

— А как же Шекспировское варьете? — вспомнила Мэй. Попасть в труппу к Шекспиру было заветной мечтой Тыквера, которую он лелеял сотню с лишним лет.

Тыквер, резко остановившись, обернулся с печальным видом:

— Я… ходил к ним на прослушивание в прошлом году, они были в Призрачном городе на гастролях. — Он огорченно погрыз кончики длинных белых пальцев. — Все говорили, что роль, считай, у меня в кармане. Из варьете обещали позвонить, если я пройду, но…

— Ох, Тыквер… — Мэй сочувственно понизила голос. — Неужели не позвонили? Не может быть!

Тыквер через силу покачал головой:

— Наверное, я просто не дотягиваю до их уровня.

Мэй крепко обняла его за плечи:

— Они просто не представляют, какого актера упустили.

— Может, если бы я прослушался еще разик… — Тыквер не договорил. Оба понимали, что не скоро теперь возобновятся прослушивания в Шекспировском варьете.

Мэй невольно вспомнила свои заветные мечты. Для их исполнения надо было, прежде всего, остаться в живых. Но теперь они с Тыквером хотя бы нашли друг друга. Уже кое-что.

— Она у меня в пруду за домом, — устремляясь прежним курсом, заявил Тыквер.

— Она?

— Подарок.

— Что ж тебе такое подарили?

Тыквер распахнул скрипучую дверь, за которой раскинулся увядший газон. Мэй ахнула. В бассейне плескалась, ныряла и кувыркалась ослепительная длинноволосая красотка в оранжевом купальнике.

— Это что? Водяной демон?

Тыквер рассмеялся.

— Да нет! Скажешь тоже! Конечно нет. — Он закатил глаза. — Еще мне водяного демона в собственном бассейне не хватало! Это лорелея. Они заманивают мореходов в морскую пучину. — Он пожал плечами. — Ну да, они дальние — очень дальние — родственницы водяных демонов. И разумеется, отлично плавают. Им даже вода Мертвого моря нипочем.

— Ух ты! — Мэй во все глаза смотрела на лорелею. Неужели такая милашка может нести гибель морякам?

Девушка улыбнулась Мэй ослепительной улыбкой.

— Ее зовут Мона Лиза. Хочешь погладить?

Мэй нерешительно двинулась за Тыквером к бассейну. Лорелея выпустила изо рта фонтан воды и, подплыв к бортику, выжидающе уставилась на Тыквера большими блестящими глазами.

— Красивые у нее глаза, правда?

Лорелея кокетливо захлопала ресницами, и Тыквер залился румянцем. Поверить невозможно! Тыквер влюбился в девушку, способную коварно заманить его на верную гибель.

Хотя, если подумать, ничего странного. Скорее даже закономерно.

Мэй в задумчивости посмотрела на лорелею. И слова сорвались с языка сами, еще даже не успев толком оформиться в мысль:

— Тыквер, а она быстро плавает?

Со сборами в дорогу управились в считаные минуты. Если корабль с Люциусом, Беатрис и Фабио еще плывет где-то в Мертвом море, нельзя терять ни секунды.

Мэй закидывала в котомку все, что могло пригодиться: звездосвет, одеяло, компас, щетку для волос (Тыквер настоял). Однако при виде одеяла Тыквер, смущенно помявшись с ноги на ногу, все-таки напомнил:

— Призраки ведь не мерзнут…

Мэй удивленно посмотрела на одеяло:

— Точно. — Она вытащила его из котомки и набросила на плечи Тыквера. — Нужно придумать, куда мы поведем захваченный корабль. Чтобы можно было пристать к берегу.

— Ты собираешься захватить корабль? — Тыквер, и так бледный, как привидение, побледнел еще сильнее. — Мамочки…

— А что остается?

Тыквер задумался.

— Ну, есть Портоград. Легенда всех легенд о призраках. Говорят, Кливил до него еще не добрался, боится зубы обломать — за своих знаменитостей мы горой. Там ведь все звезды. Это как Голливуд загробного мира. Но там опасно. Он слишком близко к… — Тыквер не договорил.

Мэй догадалась сама: слишком близко к Равнине Отчаяния и тому, что лежит за ней.

Девочка кивнула, собирая длинные волосы в тугой пучок на затылке:

— Надо будет подумать. Встречаемся здесь через пять минут.

Добежав до телепаграфной будки, она закрылась внутри. Над головой в воздухе тут же возникло изображение конверта. Мэй зажмурилась и стала сосредоточенно думать о том, что отправляет послание Хозяйке Северной фермы. Еще через секунду над головой возник листок бумаги, дожидаясь текста.

«Отчаянно нуждаемся в помощи. Точка. Пожалуйста, отыщите нас. Точка. Пташка Мэй». Девочка подняла голову. На листке виднелись те самые слова, которые она только что проговорила про себя. Скрестив пальцы на удачу, Мэй открыла дверь будки. Послание растворилось в воздухе. Только бы оно дошло до адресата!

Тыквер сидел у бассейна и сюсюкал с лорелеей.

— Милааашка, — вытягивая губы трубочкой, мурлыкал он. — Ты такая милаааашка. — Он посмотрел на Мэй: — Надеюсь, она не затем согласилась, чтобы заманить нас в морскую пучину?

Рядом с бассейном дожидался разноцветный старый фургон, разрисованный рекламой «Бездны скорби». В кабине уже устроился собранный в дорогу Пессимист, а за его спиной громоздилось огромное деревянное корыто. Тыквер нацепил на кота авиационные очки — скорее для красоты, чем для удобства, — но Пессимист, ничуть не смущаясь своего бравого вида, бодро вылизывал себя.

Дело было за малым: добраться до Мертвого моря. И надеяться, что план Мэй сработает.

ОСТАНКИ! ЗАСТЕНКИ! ДРОЖЬ В КОЛЕНКАХ! ХРУСТЯЩИЕ ГРЕНКИ! ЖДЕМ ВАС В «БЕЗДНЕ СКОРБИ»!

Покачиваясь, фургон медленно полз по барханам.

— Выключить никак нельзя? — прокричала Мэй Тыкверу.

— Что? — крикнул он в ответ, приставив ладонь к уху.

Мэй озабоченно глянула на небо. Включившийся в фургоне громкоговоритель не затыкался ни на секунду. Мало им было, что весь кузов обвешан двигающимися мумиями, а на капоте вращается череп, мигая фиолетовыми лампочками в глазницах. Мэй не сомневалась, что вампиры не заставят себя долго ждать.

Она оглянулась на лорелею, которая с загадочной улыбкой восседала в своем корыте. Не зря Тыквер назвал ее Моной Лизой.