Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

У штурвала встал Фабио. Поглядывая на луну, он что-то мурлыкал себе под нос на итальянском — с таким потерянным и печальным видом, что Мэй поневоле задумалась, о чем же он там поет. Хотя вид у них сейчас, кажется, у всех такой же. Потерянный — и одновременно радостный, что удалось собраться вместе.

Судя по карте, которую Беатрис откопала на камбузе, они сейчас болтались далеко в открытом море. До Портограда, находившегося на северо-восточном мысу, было еще плыть и плыть. За ним виднелась четко обозначенная Равнина Отчаяния, но дальше карта заканчивалась.

— Итак, сейчас самое главное решить, — начала Мэй, — что будем делать. Искать, где можно спрятаться и отсидеться, или…

По суровым лицам друзей было видно, что им все понятно без лишних слов, но Мэй надо было произнести вслух.

— …или мы плывем дальше на север, к Портограду… к Бо Кливилу… и пытаемся ему помешать.

— Нас всего пятеро, — подала голос Беа.

— Мью! — возмутился Пессимист.

— To есть шестеро.

— Но ведь еще Хозяйка, — напомнила Мэй. — Она нас отыщет. И тогда у нас будет шанс… — Она в задумчивости подергала лямку купальника. — Не знаю… Не знаю, как надо. Но снова зарываться в нору не хочу. Не хочу больше сидеть сложа руки.

— Я не боюсь, — заявил Люциус, гордо выпятив грудь.

— Говорят, в Портограде живет Лизун из «Охотников за привидениями», — высказался Тыквер. — Я бы не прочь взять автограф. Может, он даже обо мне слышал…

— Он же не настоящий, Тыквер, — огорошила его Мэй.

Но призрак глянул на нее снисходительно:

— Да ладно, не настоящий. Я его видел собственными глазами. По телевизору.

Мэй с Беа иронически переглянулись. Беа телевизор посмотреть не довелось, она умерла от тифа в 1911 году, задолго до его изобретения, но за время многочисленных ночевок у походных костров и долгих переходов по пустыне Мэй немало порассказывала подруге о современных достижениях техники.

— И Каспер тоже, кажется, там обитает, — мечтательно пробормотал Тыквер.

— У нас еще несколько часов на раздумья, — обнадежила Беа. — Пока доплывем дотуда, где надо будет сворачивать либо направо, либо налево. Тогда и разберемся.

На том и порешили. Но необходимость выбирать тяготила по-прежнему, даже когда они говорили о другом, вспоминая события прошлых лет. И хотя вслух этого никто не произнес, без помощи Хозяйки рассчитывать на успех было нечего.

Нести ночную вахту на палубе остались Мэй, Тыквер и Пессимист. Фабио, Беа и Люциус отправились вниз, спать. Над головой чернело полночное небо, подсвеченное непонятным сиянием. Дул холодный северный ветер.

— Ты что-нибудь слышал про Мост Душ? — спросила Мэй, поглаживая уснувшего у нее на коленях Пессимиста.

Тыквер кивнул.

— Расскажешь?

Тыквер помолчал.

— Одни говорят, что его не существует. Другие — такие, хрустящие, как батончики мюсли, — говорят, что его не надо искать, «он сам должен тебя найти». — Призрак закатил глаза. — А еще они едят тофу и в голове у них сплошной фэн-шуй.

— Так что это за мост?

Тыквер задумчиво погрыз кончики длинных белых пальцев:

— Это мост, который ведет в иной мир… ну, из Навсегда. Если по нему пройти, назад уже дороги нет.

Мэй сглотнула:

— А ты сам как думаешь, он есть?

Тыквер пожал плечами:

— Что-то не хочется выяснять. Никто не знает, что там в этом ином мире. Говорят, мост меняет тебя до неузнаваемости.

— А вдруг ты превратишься во что-то замечательное?

— А вдруг нет?

— Может, там не так уж и страшно, в ином мире? — с надеждой предположила Мэй.

Тыквер пригладил желтый чубчик:

— Да ну! Одно название чего стоит — «иной мир». Уже страшно.

Они помолчали. Мэй подумала о маме — она ведь тоже наверняка представляет Мэй в ином мире.

— Иногда мне кажется… — начал Тыквер и не договорил.

— Что?

— Да ну, ерунда.

Мэй наклонилась и взяла его за руку:

— Давай скажи.

— Иногда у меня возникает дурное предчувствие. Что это наше последнее путешествие вместе.

Мэй успокаивающе сжала его пальцы:

— По-моему, ты просто нервничаешь.

Тыквер свободной рукой расправил чубчик:

— Может.

Где-то через час на палубу поднялся Люциус, светящийся теплым светлячковым сиянием. За ним вышли Беатрис и Фабио.

— Мы подумали, что уже, наверное, пора. Если мы все-таки в Портоград, то скоро поворачивать. И в общем… — Люциус не договорил.

Мэй с Тыквером встали. На палубе образовался неровный, нерешительно переминающийся с ноги на ногу круг.

Люциус сунул руки в карманы. Если не считать призрачного сияния, он выглядел самым обычным школьником, которому либо крикетную биту в руки, либо учебник — зубрить к экзаменам.

— Что нам терять, кроме остатка загробной жизни? — спросил он.

Остальные согласно закивали, и Мэй поняла, что мнение единогласное.

— Надо бы нам как-то назваться, — предложил Тыквер, но никому ничего путного в голову не пришло.

Люциус улыбнулся Мэй краешком губ. Мэй улыбнулась в ответ. Они посмотрели на простирающуюся перед ними водную гладь. Фабио скользнул к штурвалу. Над горизонтом взошла луна — невиданное для Навсегда зрелище, — и по черной воде протянулась сияющая дорожка, словно показывая, куда править.

Не отрывая от нее зачарованных взглядов, друзья взяли курс на Портоград.

Трень-брень-трень-брень!

Услышав тоскливое бренчание подскакивающего на волне буйка, пассажиры «Геспера» сорвались с насиженных и належенных мест и высыпали на палубу.

Буек болтался почти у самого борта, едва различимый в густом тумане. Заметив вдалеке несколько ярких точек, Мэй подхватила Пессимиста и сунула в котомку.

Не прошло и нескольких минут, как на горизонте начал вырисовываться порт — широкий деревянный причал и покачивающиеся у него корабли. Вокруг сновали призраки — мускулистые грузчики в ветхих рубахах, ползущих по швам на мощных плечах, таскали мешки, катили бочки и волокли по сходням сундуки.

Мэй во все глаза смотрела, как приближается причал, и как портовые рабочие, подтянув корабль за свисающие с борта канаты, привязывают их к кнехтам. Тыквер нервно грыз ногти, сунув вторую ладонь в руку Мэй. Наконец корабль пришвартовали. Пассажиры спустились по сходням и принялись пробираться мимо снующих грузчиков.

Причальные доски сменились булыжной мостовой. Но не успели друзья сделать по ней и шагу, как их чуть не растоптал промчавшийся мимо всадник на невидимом скакуне. Еле успев отскочить, компания посмотрела ему вслед. Он летел прочь, продырявленный пулями насквозь, и на шее его трепыхалось кружевное жабо.