Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

— Эге-гей! — раздался ликующий вопль из коридора. Через секунду в дверях, потрясая газетой, появился Тыквер. — Смотрите, что нам телепаграфировали! Мы прославились!

— Дай-ка взглянуть… — Люциус потянулся за газетой, но Тыквер поспешно убрал ее за спину, осадив мальчика высокомерным взглядом.

— Сперва мы с Мэй, — заявил он, хватая Мэй за саван и оттаскивая в сторону. — Интересно, какая еще слава ждет меня впереди?

СЕВЕРО-ВОСТОК

ЛИХОРАДИТ ОТ ХУЛИГАНСКИХ ВЫХОДОК

По северо-восточным землям прокатилась волна странных происшествий, в которых пострадало множество гулей, гоблинов и зомби. На рассвете вторника группа гоблинов, возвращающихся из торгового центра «Гламурыш» в Скорбной лощине, наблюдала изуродованное изображение верховного правителя Бо Кливила. Хулиганы пририсовали к скрытому в тени шляпы лицу Бо Кливила закрученные усы и поток соплей из носа.

В среду в Верхней Трансильвании в руках гулей, собравшихся утолить жажду, взорвалась упаковка из двенадцати банок хлюп-газировки. В тот же день те же самые гули обнаружили на лобовом стекле собственного автомобиля надпись «Вонючка». До сих пор не выяснено, которому из гулей адресована надпись и чем именно, по мнению автора надписи, он воняет.

В четверг шайка зомби была остановлена высоким мужчиной с завитыми усами, который пустился в пляс на дороге, напевая «Это любовь». Попытка оказавшихся рядом хобгоблинов устроить погоню провалилась, поскольку их шнурки оказались связаны между собой. Пострадавшие пролежали несколько часов, дожидаясь кого-нибудь, кто умеет развязывать шнурки.

Помимо хулиганства, были совершены и более серьезные проступки: из магазина товаров для мрачных жнецов на окраине разрушенного Фокус-Покуса пропала крупная партия копий и стрел.

Призраки, опрошенные нами в пятницу на выходе из «Гламурыша», утверждают, что им «по приколу» подобные хулиганские выходки, а пожелавшие остаться неизвестными гильотинированные источники в Портограде, которым нет смысла бояться за свои и так отрубленные головы, заявляют, что наконец-то хоть у кого-то в Навсегда кишка оказалась нетонка.

Неизвестно, кто эти таинственные хулиганы и с какой целью они устраивают свои выходки, однако призраки со всех концов земли смотрят на северо-восток с надеждой, предвкушая новые неожиданности.

«Мы увидели свет в конце тоннеля, — заявил один из призраков, пожелавший остаться неизвестным. — Теперь мы знаем, что кто-то потихоньку подрывает устои, и это вселяет надежду».

Кто-то. Кто же именно?

Фабио вскочил и, словно осененный внезапной идеей, помчался по коридору.

— Я же говорил, мы молодцы, — заявил Люциус, укладываясь на сложенные под головой руки.

Мэй снова посмотрела на метеоритный дождь за окном:

— Не уверена.

— В чем? — Тыквер плюхнулся на подлокотник кресла и принялся болтать ногами. — Просто слава настигает меня на любом поприще, и мне от нее не убежать.

Мэй почувствовала закипающую злость на Тыквера. Он, значит, радуется, Люциус тоже улыбается самодовольно, а она, похоже, единственная, кто еще помнит, зачем они тут собрались.

— Что ты имеешь в виду, Мэй? — подавшись вперед, спросила Беатрис, в отличие от ребят хранившая серьезность.

— Ну, подурачились мы. А что толку? Мы никого не спасли. Ничего существенного не сделали.

Беатрис кивнула:

— Да, на первый взгляд, так и есть. Но смотри, даже тут написано, что мы внесли сумятицу. И про свет в конце тоннеля…

— Только Пессимиста этим не выручишь, — с досадой огрызнулась Мэй. — И страну не спасешь, и…

Она не договорила. В комнату влетел Фабио с охапкой каких-то бумаг и плюхнул их Мэй на колени:

— Раз мы стали знамениты, теперь пришла пора.

— Пора для чего? — не поняла Мэй, в замешательстве разглядывая бумаги.

— Публиковать мои творения. Вот, смотри… — Фабио зашелестел черновиками, — стихи, сценарии, романы. Полный набор. Давай я прочту один стих. Называется «Рыдаю от того, как я талантлив».

— О-о-о… — промурлыкал Тыквер, вытягивая сценарий, на котором фосфорными буквами горело заглавие: «Игра в наступалы. Автобиография». — Ты уже начал подбор исполнителей? — Широкий рот расплылся в радостной улыбке.

— Меня возьми. — Люциус пружинисто подпрыгнул и выпятил грудь. — Видел, как я от гулей улепетывал? Быстрее ветра. Круче… — В голубых глазах сверкнула озорная искорка. — Круче крутости. — Он приосанился.

Беатрис, рассмеявшись, захлопала в ладоши.

Мэй начало лихорадить от нетерпения. Вскочив с кресла, так что творения Фабио ворохом полетели на пол, она ухватила лук со стрелами.

Все ошеломленно застыли.

— Ты куда сорвалась вдруг? — удивился Люциус. На его лице все еще сияла горделивая улыбка.

— Без Хозяйки мы ничего путного не добьемся, — заявила Мэй, закидывая лук и колчан за спину. — Пойду ее искать.

— Ты что, Мэй? — вмешалась Беатрис. — Там же Окаменелый перевал! Помнишь, что Берта говорила?

— Пропадешь… — Тыквер испуганно сунул палец в рот. Переполнявший его восторг мгновенно сменился тревогой за Мэй. Но было уже поздно. Клокотавшая в ней злость требовала выхода.

— А ты сиди читай «Наступалы», — отрезала Мэй. — Тебе же, кроме славы, ничего не надо.

— Эй, зачем ты так? — вступился Люциус, но Мэй пропустила его слова мимо ушей. Тыквер чем-то ее раздражал. Может, тем, что даже спорить не стал, а просто смотрел ошарашенно.

— Я с тобой, — вызвался он наконец.

Мэй тут же стало стыдно, и от этого злость только усилилась.

— Нет, Тыквер. Из-за тебя мы всегда попадаемся. Одной мне будет надежнее.

Она моментально пожалела о том, что сказала. Тыквер опустил голову, бледные щеки заалели.

Остальные стояли разинув рты. Фабио откашлялся. Беа принялась теребить кушак. Люциус вспыхнул. Но хуже, чем есть, Мэй уже стать не могло. Она зашагала к двери.

— Мэй, не ходи, — попросила Беатрис.

— Я уже умерла, — бросила она через плечо. — Куда хуже-то?

Через несколько секунд она летела под градом метеоритов.

Всю опрометчивость своего поступка Пессимист и Пушистая Мордашка осознали, когда заунывный вой, прежде доносившийся из глубины подземелья, вдруг послышался за спиной, а потом и отовсюду.

Острым кошачьим взглядом они обшарили всю усыпальницу — ничего, кроме стен. И тут стены зашевелились. Рисунки на них ожили, и странные фигуры, выставив вперед руки, двинулись на кошек.

Мумии, покачиваясь, обступали непрошеных гостей со всех сторон.

Пессимист выскочил перед Пушистой Мордашкой, закрывая ее собой, и утробно заворчал, угрожающе задрав хвост. Когда к нему потянулась забинтованная рука, он не мешкая вонзил в нее клыки, но рука цепко ухватила его поперек туловища.