Сара Пеннипакер - Здесь, в реальном мире

Вар латал дырки в стене рва со всей бодростью, на какую был способен, посылая Джолин сигналы: я не сдаюсь, и ты не сдавайся. Город может купить участок. Город очень даже может купить участок. Однако Джолин, похоже, никаких сигналов не ловила.

Он то и дело посматривал в небо, надеясь на дождь. Они могли бы поговорить «Под-Столом». Но небо с каждой минутой становилось всё синее и ярче.

Наконец он вскинул голову, выпятил грудь и смело зашагал к Джолин.

— Ты удручена ? — спросил он.

Тут за ограждением шоркнули велосипедные шины.

Эшли бросила велосипед на сетку и перелезла к ним. На какой-то миг у Вара вспыхнула надежда. Но едва он увидел лицо Эшли, как надежда угасла.

— Город не купит? — спросил он, хотя на самом деле это был никакой не вопрос.

— Даже аукциона не будет. Всё уже продано. У нас не было шансов.

— Уже продано? — повторил Вар. — Но это не… — Он осёкся на полуслове. Только лекций о Волшебной Стране Справедливости ему сейчас не хватало.

Эшли повесила голову.

— Какие-то девелоперы всё обстряпали исподтишка. Уже заключили сделку.

— Вот так это всё и устроено, — с горечью сказала Джолин. — Тут построят торговый комплекс, да?

— Да, — удивлённо ответила Эшли. — И уже известно, что в нём будет.

— Сейчас угадаю: мини-маркет, правильно? — Джолин угрюмо посмотрела на Вара.

— Точно, — подтвердила Эшли. — И химчистка. И, кажется, маникюрный салон.

— Отлично. — Джолин вскинула руки. — Крысиные бои, окурки, ядовитые химикаты, а уж что они делают с обрезками ногтей на ногах, я даже думать не хочу. Просто великолепно. — И она пошла к забору, громко топая и продолжая что-то сердито бормотать.

Вар и Эшли смотрели, как она поднимается по пожарной лестнице к своей квартире. Железные ступеньки сотрясались от каждого её шага. Даже после того, как она громыхнула дверью, а Эшли укатила, Вар стоял словно пригвождённый к месту, не сводя глаз с двери, за которой скрылась Джолин.

Но тут он боковым зрением уловил какое-то движение в окне. Даже с такого расстояния он сразу узнал руки Джолин. Эти руки скотчем приклеивали к стеклу большой бумажный пакет для овощей.

Вар взобрался на башню и посмотрел вниз, в бледное зеркало рва. В какую бы сторону он ни повернулся, в честной воде отражался он сам — тот, кто попытался быть героем, но у него не вышло.

Он отвёл глаза от воды и в последний раз окинул взглядом свои владения. Везде, куда ни глянь, была одна сплошная несправедливость.

И тогда он хорошенько осмотрел края. И вокруг.

Когда Вар пришёл домой, родители, склонившись над кухонным столом, любовались новеньким документом о праве собственности.

— Я знаю, что я хочу, — сообщил Вар.

Мама подняла взгляд.

— А?

— В награду за лето.

— А-а, хорошо. — Папа достал бумажник. — Ну, выкладывай.

— Двор.

— Какой двор?

Вар указал на дверь, ведущую из кухни:

— Задний двор. И сарай. Хочу, чтобы они были мои.

Папа было рассмеялся, но мама положила ему руку на плечо и покачала головой.

— Сайрус говорил мне, что ты, возможно, попросишь двор. Конечно, он твой. У меня такое чувство, что ты сделаешь из него нечто потрясающее.

Вар вышел на крыльцо. Двор выглядел точно так же, как выглядел всё лето, — пустошь как пустошь. Но в то же время он казался совершенно другим — трепещущим от радостного предвкушения. Опять он дразнится и путает, этот реальный мир.

Вар вернулся в дом. Набрал телефонный номер.

— Ты как, скучаешь по рытью траншей? — спросил он, когда Эшли ответила.

— Так странно, — сказала она. — Вообще-то да?

Вар стоял на пороге общественного центра. Один-единственный, самый последний день он выдержит. Потом он заберёт папину аптечку и пойдёт прощаться с участком.

Прощаться будет ещё труднее, но он выдержит и это, потому что после этого сможет рассказать Джолин, чт о он сделал.

Он вскинул голову, выпятил грудь и смело распахнул дверь.

Но там, внутри, полсотни детей носились кругами и вопили, и душа его съёжилась и спряталась за сердце. Может, лучше пойти и проплавать весь день во рву. Может, лучше лежать под королевскими пальмами и смотреть на облака.

Он незаметно скользнул к шкафчикам, извлёк из глубины аптечку и поспешил к выходу.

Миссис Санчес поймала его в самый последний миг.

— Я как раз хотела тебя увидеть. Вар, правильно?

— Э-э… мы… оказалось, что мне не…

Миссис Санчес махнула рукой.

— Бывает. Я не об этом. Хотела тебе сказать: я видела твой фильм. Очень впечатляюще.

— А. Спасибо. Но только ничего не вышло. Общественный центр не будет покупать участок.

Она развела руками.

— Да, к сожалению, всё так. Но я подумала кое о чём другом.

У неё внезапно сделался не такой вымотанный вид, как обычно.

— У нас тут есть большой экран, мы его используем всего раз в месяц, когда устраиваем ночь кино. И я подумала: почему же такая полезная вещь лежит у нас без дела? Вот молодой человек, который умеет держать в руках кинокамеру. Вар, как бы ты отнёсся к тому, чтобы организовать у нас киноклуб?

— Я? Но… я же не профессионал, ничего такого…

— Это неважно, любитель нас вполне устроит. Я могла бы раздобыть парочку подержанных камер. Ты и другие ребята, которым это интересно, сможете чему-то друг друга учить…

Душа у Вара начала чуточку разворачиваться.

— Правда? Вы бы такое разрешили?.. Потому что да, это я могу.

В этот миг в плечо ему врезался пластмассовый мячик: играли в виффлбол.

Вар поднял его и окинул взглядом зал.

Он увидел, в точности как и в первый день, огромное пространство, заполненное детьми. Кто-то в больших группах, кто-то в маленьких, кто-то поодиночке. Снаружи — это часть внутри, когда речь о людях.

Он понятия не имел, кто из них захочет вступить в киноклуб. Но зато знал, с кого бы начал он сам.

— Привет, Бен! — крикнул он длинношеему мальчику, рисовавшему за мольбертом, и бросил ему мяч.

Бен поймал мяч и вприпрыжку подбежал к Вару.

— Ты любишь кино? — спросил Вар.

— Сто четырнадцать растений! Кто мог такое сотворить? Какой-то злодей, вот кто. Наверное, тот, из банка, в костюме. И компост! Это хуже всего! Столько труда насмарку — и моего, и червей!

Вар очень жалел, что у него нет с собой камеры. Целых пять минут Джолин метала громы и молнии, и он мог бы всё это время её снимать. Даже сейчас, когда она сбавила обороты, накал её гнева всё ещё вызывал желание встать и зааплодировать.