Гариф Губай - Дочь бакенщика

— Нет, не вернусь. Все равно найду, — твердила она.

Внезапно Ильсеяр остановилась. Нагнулась к самой земле, стала что-то разглядывать. Недалеко опять застучал по дереву дятел, однако Ильсеяр ничего не слышала. Она ползла на коленях, вглядывалась, искала…

И, словно путник, который долго шел по бескрайней пустыни и, не ведая сам, ступил ногой в прохладный ручеек, закричала ликующе:

— След!.. Следы! Свежие следы, — и, будто убеждая в этом кого-то, сказала: — Идут вон в ту сторону! А вон следы копыт…

Ильсеяр побежала по следам. Потом снова прильнула к земле, прислушалась. На этот раз ухо явственно уловило звуки шагов. Она вскочила и вложила в рот пальцы, чтобы свистнуть, но в эту минуту перед ней, как из-под земли, появились два человека. От неожиданности и испуга Ильсеяр отскочила назад, будто наступила на хвост страшной змеи.

— Стой! Руки вверх!

Сердце у Ильсеяр забилось, словно хотело выскочить из груди.

— Попалась, — сказала она про себя, но тут же глаза ее блеснули радостью. Она увидела на высоких папахах этих людей пущенные наискосок новенькие красные полоски Интересно: красные ленты, винтовки, а на ногах лапти… Люди в папахах переглянулись и отвели от Ильсеяр свои винтовки.

— Ты кто такая? — громко спросил один из них, но, видя, что опасаться здесь не приходится, понизил голос. — Что это ты, девочка, бродишь одна по лесу да посвистываешь?

А другой, считая осторожность не лишней, оглядел Ильсеяр с ног до головы и строго повторил свой вопрос:

— Ты кто такая?

— Мне бы дядю Костина, — промолвила Ильсеяр, успевшая успокоиться.

— Костина? — удивленно, словно не веря своим ушам, переспросил первый.

— Да, дядя.

— Зачем он тебе?

Ильсеяр говорила спокойно, как со своими старыми знакомцами:

— Так уж, нужно… Поведите меня скорее к дяде Костину.

Те опять переглянулись. Один покачал головой и вытащил из кармана кисет. Заметив, что они не торопятся, Ильсеяр настоятельно сказала:

— Мне скорее… Дело у меня спешное.

— Спешное дело? — Тот, который стоял с кисетом, вопросительно посмотрел на товарища и резко кашлянул.

В это же мгновение откуда-то появились еще два человека. За плечами у них были обрезы, на боку сабли, в руках кнуты. Они взглянули на Ильсеяр, о чем-то пошептались с первыми двумя и тут же повернули обратно. Ильсеяр разглядела из-за веток, что они сели на коней и ускакали. Человек с кисетом сел на поваленное дерево, начал закручивать цигарку.

— Посиди пока, девочка, — сказал он Ильсеяр.

Ильсеяр несмело уселась на другом конце дерева.

Не прошло и пяти минут, как послышался конский топот. Шагах в пятнадцати остановились два всадника. Ехавший на вороном коне мужчина спешился и быстро направился прямо к Ильсеяр?

— Это ты, Ильсеяр?

Ильсеяр сразу узнала в нем дедушку-гостя, которого она поила чаем, провожала в лес. И была на нем та самая кожаная куртка с широким ремнем, в которой он остался тогда, сбросив с себя стариковские лохмотья.

Ильсеяр вскочила и побежала ему навстречу. Она, как большая, поздоровалась с ним за руку и стала шепотом рассказывать все, что отец велел передать ему. Потом оглянулась кругом, чтобы убедиться, не слушают ли ее другие, и снова зашептала.

— Что? — переспросил ее вдруг Костин.

Ильсеяр повторила и уже во всеуслышание сказала:

— Папа просил торопиться, очень торопиться.

Костин изменился в лице. Взгляд его стал жестким, на лоб набежали морщины. Он повел Ильсеяр к лошадям.

— Спасибо тебе, Ильсеяр, спасибо, моя умница, — говорил он, поглаживая ее по голове. — Через час мы будем там. Ну-ка, садись на Юлбарса, устала небось, — добавил он, подсаживая ее на лошадь.

— Я сама, — сказала Ильсеяр, залезая на такую же вороную, как и у Костина, лошадь. Она поискала ногами стремена и не могла дотянуться до них, хотя и вытягивала ноги вниз, чуть не сползая с седла.

Партизаны рассмеялись.

Один даже сказал:

— Эх, и не доросла-то ведь ты самую малость, красавица…

Ильсеяр резко обернулась к говорившему. Возле лошади стоял юноша башкир. Он выделялся среди других не только своей молодостью, но и одеждой. На нем была добротная голубая куртка с блестящими медными пуговицами, на голове голубая фуражка с черным козырьком. Какой-то особенной чернотой отличались и продолговатые его глаза, и волосы, и брови. Юноша, улыбаясь, поднял выше стремена.

— Тебе придется пешочком пройтись, Уметбаев. Сам видишь, гостья… — сказал ему Костин и вскочил на своего коня.

— Есть пешочком!

Лошади тронулись. Какое-то время они ехали меж кустарников, потом въехали в реденький сосняк. За сосняком раздавался сухой треск валежника, слышались беспорядочные шаги.

Лошадь Костина рванулась вперед, и через минуту они выехали к партизанам, врассыпную следовавшим за группой конников.

Отряд остановился.

Костин приподнялся на стременах, окинул всех взглядом и крикнул:

— Товарищ Храбрый, товарищ Султанов, ко мне!

Двое из конников отделились от отряда, подъехали к Костину

— Слушаем, товарищ командир!

Командир партизанского отряда Костин коротко передал им то, что рассказывала Ильсеяр, и выжидающе посмотрел на них.

— Что скажешь, товарищ Храбрый?

— Надо идти.

— Товарищ Султанов?

Командир конников — татарин в потертой тужурке — склонил голову, как будто собрался основательно поразмыслить, но тут же поднял взгляд на Костина.

— Идти! Окружить банду и разгромить!

— Правильно! Я тоже так думаю, товарищи командиры… — сказал Костин и, тронув деревянную кобуру большого маузера, повернул коня к отряду.

— Дядя Шахи!

— Чего-о?

— Поди сюда!..

К Костину подошел старый крестьянин. Костин тихо шепнул ему:

— Пойдем, дядя Шахи, выводи отряд на дорогу к Белой. — И дал команду: — Отряд, за мной!

Партизаны двинулись за командиром и дядей Шахи.

Пройдя с полверсты, отряд вышел на пересекавшую лес проселочную дорогу. Здесь Костин объяснил партизанам, что путь их следования изменился, и дал команду строиться по трое. Впереди отряда, рядом с Костиным, стояли командир пехотного взвода Храбрый и Султанов. Горячий конь Султанова нетерпеливо переступал ногами, вскидывал голову, пытаясь освободиться от туго натянутого повода.

— Отряд, смирно-о!

В это время Ильсеяр, которая с трудом удерживалась на резвом вороном, искала глазами юного партизана в голубой куртке с медными пуговицами.

« Ну его, пусть сам сядет на этого Юлбарса, — говорила она себе. — Он совсем как крылатый конь из дедушкиной сказки. Еще скинет… »

Но так и не успела найти джигита. Послышалась новая команда:

— Шагом марш!

Привыкший к команде Юлбарс стремительно обошел отряд.