Полли Хо-Йен - Мальчик в башне [litres]

Тогда мама Майкла схватила меня за руку и начала почти что кричать на меня. Сказала, что я поеду с ними, это для моей же безопасности. Сказала, чтобы я собрал вещи и ждал ее.

Я закрыл за ней дверь и запер ее большим ключом, которым мы почти никогда не пользовались. И цепочку повесил тоже. Потом я задвинул дверь комодом. Поднять я его не мог, потому что комод был слишком тяжелый. Мне пришлось толкать сначала одну сторону, потом другую. Так, маленькими зигзагами, я дотолкал его к двери. Заняло это немало времени, но к приходу мамы Майкла я успел.

Когда она поняла, что я не собираюсь открывать ей дверь, мама Майкла начала очень громко кричать. Громче, чем на маму. «Ади! Ади! Ади!» – повторяла она мое имя снова и снова. Я даже слышал, как к ней присоединилась сестра Майкла. Но долго это не продолжалось. Я услышал затихающие звуки их шагов. Они тоже уехали.

После этого я пошел за продуктами. Это было опасно, но холодильник у нас почти опустел.

Я вышел из башни, но к магазинам повернул не сразу. Сначала я посмотрел в сторону башни Гайи. Там ли она еще? Я начал считать этажи, начиная с первого, пока не дошел до семнадцатого, и попытался разглядеть что-нибудь в темных окнах.

Может, прямо в этот самый момент Гайя смотрела на меня?

На всякий случай я поднял руку и осторожно помахал. Потом почувствовал себя как-то глупо, опустил руку и побежал в сторону магазинов.

Ближайший был закрыт, серые ставни опущены, так что мне пришлось идти в мини-супермаркет дальше по улице.

Кроме меня, других покупателей внутри не было. Я ходил вдоль рядов, набирал корзинку продуктов. Многие полки были пустыми. Я решил побаловать себя и купить шоколадное печенье с белым зефиром внутри. Потом вспомнил, что нужно взять туалетную бумагу.

Продавец был очень высокий и явно нервничал. Он не переставал оглядываться вокруг, будто ожидал, что кто-то выскочит из-за полок и нападет на него. Я разложил покупки в два пакета. От тяжести их ручки впивались мне в ладони, оставляя розовые полоски на коже. Я отошел от магазина всего на пару шагов и увидел, что вывеску на двери поменяли на ЗАКРЫТО.

Я едва успел вовремя.

Улицы пустовали, и мне вдруг стало очень неуютно. По дороге не проезжали машины или автобусы, что было очень странно. Обычно на главной дороге их собиралось так много, что всем приходилось стоять в пробке. У нас даже говорили, что это единственная постоянная вещь на свете. Может, солнце не встанет или день окажется неудачным, но на главной дороге всегда будет огромная пробка.

Мне не нравилось, как пусто теперь выглядела улица.

Я не подозревал, насколько привык, когда вокруг ходят люди и ездят туда-сюда машины. Без всего этого я чувствовал себя одиноким. С тяжелыми сумками я не мог бежать, а обычный шаг казался медленным и утомительным. Тогда я стал играть в особую игру, о которой никому, даже Гайе, не рассказывал.

Я представлял, что за мной идет какое-нибудь животное.

Может, оно прячется за мусоркой или крадется из-за угла. Это могло быть любое животное. Были слоны, жирафы, лошади и даже кролики, хотя обычно это кошка или собака. Иногда я представлял животное, которое ходило за мной раньше. Часто появляется черно-белый пес, пару раз я видел маленького полосатого котенка.

Я представляю, что животное идет за мной до дома, так что я могу обернуться и его увидеть. Когда я подхожу к своему кварталу, оно подбегает поближе, и мы поднимаемся по лестнице вместе. В такие дни я всегда иду по лестнице, потому мне нравится представлять, как зверек убегает вперед, а потом ждет, когда я его догоню. Или сидит на перилах и спрыгивает вниз, когда я подхожу.

И я думаю, что животным лифты не нравятся. Им кажется, будто их заперли.

Потом в квартире я кормлю его любимой едой. Это я тоже только воображаю. Я не накладываю настоящую еду. Потом я стелю ему подстилку на ночь, и все.

Наверно, это вроде как воображаемые друзья, поэтому я о них никому не рассказываю. Не хочу, чтобы меня считали странным. Я с ними не разговариваю, с животными. Обычные фразы говорю, вроде «Сюда, малыш!», или «Все хорошо, не бойся», или «Я тебя не трону», но все только в моей голове, чтобы мама не услышала и не проснулась. И имен у животных тоже нет.

А еще они всегда наутро исчезают. Первый раз я очень долго обыскивал весь дом, заглядывал даже под кровать и шкафчики на кухне. Вдруг оно потерялось или застряло где-нибудь? Но дома никого не было. Я все равно искал их на всякий случай. Может, когда-нибудь они не будут исчезать и мне не будет так грустно по утрам.

В тот день ко мне пришел черно-белый пес. Он знал меня, поэтому лизнул мне руку и посмотрел таким любящим взглядом, которым собаки смотрят на хозяев. Я был рад его видеть и погладил его по голове, как ему нравится. Мы шли вместе, пес держался рядом. Я взял пакеты в одну руку, а другую положил ему на спину.

Мы никого не встретили по пути. Один раз пес остановился и понюхал воздух, будто что-то учуял, но потом продолжил идти, и вскоре мы добрались до башни. По лестнице он шел чуть впереди, иногда оборачивался проверить, что я не отстал.

Ночью пес спал у меня в ногах. С ним рядом мне было проще заснуть. Я проснулся рано, когда было темно, а пес еще спал, свернувшись в клубок.

Когда я встал утром под лучами солнца, пес исчез. Мне показалось, что я мог увидеть ямку на одеяле, где он спал. Она была теплой, так что, может, пес ушел совсем недавно.

Я почти не искал его. В глубине души я знал, что снова остался один.

Я уже рассказывал, что к нам приезжали телевизионщики, да? Так вот, после закрытия школы их стало еще больше.

Было странно видеть знакомые улицы по телевизору. Они выглядели как-то не так. Серые, темные, узкие.

Иногда у жителей района брали интервью. Они рассказывали, как страшно им было; многие говорили, что собирают вещи и уезжают.

Помню, одна женщина сказала: «Теперь и дома опасно, и на улицах. Куда нам деваться?» У нее на коленках сидел ребенок и играл с ее кудрями.

Я всегда думал, вдруг Гайю или ее маму покажут по телевизору. Они расскажут, что уезжают, и я тогда точно буду знать, что Гайя в безопасности. Я подбегал к телевизору каждый раз, когда серьезный голос ведущего сменялся на чей-нибудь другой. Вдруг это они, вдруг это Гайя? Но нет, я так их и не увидел.

Большую часть времени я проводил у телевизора. Ведь делать было нечего. Иногда мне снился голос мамы Майкла. Она звала меня в школу, и я резко просыпался, думая, что нужно бежать на уроки, а потом вспоминал, что мама Майкла уехала, а школы больше нет.

Забавно. Иногда на уроках, особенно когда были контрольные или задавали длинные сочинения, мне очень хотелось пойти домой, включить телевизор и ничего не делать. А сейчас я сидел дома, смотрел телевизор целый день, и мне хотелось вернуться в школу. Я скучал по мисс Фарравей, по нашему теплому пестрому классу. Я скучал по книгам, которые нам читали вслух. Я скучал по Гайе.