Полли Хо-Йен - Мальчик в башне [litres]

Я продолжал заполнять ее карту. Наверное, так я чувствовал себя ближе к ней. Каждый день я рисовал и пронумеровывал красные точки. Места на карте почти не оставалось. Точек стало так много – почти весь лист покрылся красным.

Я скучал по Гайе еще больше, когда случалось что-то новое, потому что мне хотелось обсудить с ней произошедшее. Иначе это казалось каким-то нереальным, будто и не происходило вовсе.

Как-то раз по всем каналам показывали одно и то же: интервью с кудрявой светловолосой женщиной. Ее лицо заполняло весь экран. Я заметил морщинки у нее вокруг рта, там, где кожа сминалась от улыбки. Но женщина не улыбалась. Она обнаружила, что именно убивает людей. Она нашла что-то у них в глотках, настолько маленькое, что это нельзя было увидеть невооруженным взглядом. Женщина использовала специальный микроскоп.

Она назвала это «споры».

Я не знал, что такое споры и откуда они берутся, но я был рад, что увидел эту женщину. Она сказала, что лучше всего находиться в помещении и по возможности не выходить на улицу. Я надеялся, что Гайя тоже услышала про эти споры, если она до сих пор в своей башне. У нас снова кончалась еда, и я планировал сходить в магазин, но теперь решил никуда не выходить.

В конце концов, я решил попросить еды у соседей. Я не был снаружи уже несколько дней, и мне было страшновато выходить из квартиры.

«Так вот что мама чувствует», – подумал я.

В коридоре никого не было. Я слышал только свои шаги. Я осторожно вышел из квартиры, оглядываясь по сторонам, будто за углом поджидала опасность.

Ближе всего к нам была квартира мамы Майкла, но я знал, что они уехали, поэтому стучать не стал. Однако, проходя мимо, я заметил, что дверь была слегка приоткрыта. Я осторожно толкнул ее, и она распахнулась. Мне открылся вид на покинутую квартиру.

– Есть кто-нибудь? – позвал я, хотя знал, что квартира пустая.

Внутри был ужасный беспорядок, будто ураган прошелся. На полу валялись одежда, книги, вышвырнутые со своих полок. Шкафчики на кухне были открыты. Весь окружающий хаос освещала лампа в гостиной. Я подошел и выключил ее.

Я зашел на кухню и забрал несколько банок консервов и пачку риса из ближайшего шкафчика. Я решил записать, что взял. Если жизнь вернется к тому, как было, и семья Майкла приедет обратно, я верну им все, что унес.

Я сделал из переда рубашки небольшую сумку, закинул туда банки и рис и побежал домой.

Дверь я оставил слегка приоткрытой. Может, они очень спешили и забыли ее запереть. Я никогда не видел, чтобы ее оставляли открытой.

«А может быть, – сказал голос в моей голове, – мама Майкла оставила ее открытой специально, чтобы ты мог взять у них еду, если понадобится».

Я никогда не узнаю точно, но что-то мне подсказывало, что дверь действительно оставили открытой для меня.

Я теперь так много смотрел телевизор, что почти перестал понимать, о чем там говорят. Он просто издавал шум, от которого ныла голова. Гайя говорила, что помногу смотреть телевизор вредно, так что я стал выключать его иногда и заниматься чем-нибудь другим.

Иногда я играл в такую игру, которую назвал «Пятеро в домике». Для нее нужно было освобождать стол.

У себя под кроватью я хранил баночки из-под йогурта. Их было много, и все они выглядели одинаково, потому что я снял с них наклейки и тщательно их вымыл, чтобы не пахли.

Я выставлял эти баночки вверх ногами на стол так, что свободного места не оставалось. Получался маленький город. Потом я делал пять шариков из мятой бумаги и прятал их под баночками. Иногда я клал по одному шарику под пять разных баночек. А иногда, например, три под одну и две под другую. Как мне хотелось. После этого я перемешивал все баночки, двигая их по столу, чтобы я не знал, под какими из них лежат бумажные шарики.

Цель игры: поднять нужные баночки и найти пять шариков – пятерых в домике. Я давал себе десять попыток.

Игра была сложная, я побеждал всего пару раз, но мне очень нравилось, потому что играть я мог долго. Я тщательно раздумывал, какие десять баночек мне выбрать.

Еще я заполнял свой альбом. Раньше, когда я мог выходить наружу, я вклеивал вырезки из найденных на улице газет. Сейчас мне приходилось перерисовывать картинки, которые я видел по телевизору.

Иногда я смотрю на страницу, где впервые написал их имя.

Они называются БЛЮХЕРЫ.

Мы очень долго их искали.

Множество страниц описывали все ужасное, что произошло до того момента.

Впервые мы увидели эти растения сразу после обнаружения спор. Я играл в «Пятеро в домике», поэтому телевизор был выключен. Когда я включил его снова, на весь экран показывали блюхера.

Конечно, я тогда не знал, что это такое, поэтому сначала подумал, что он очень красивый. Он переливался, а сверху у него тянулась штука, похожая на семечко подсолнуха. Только она была круглая, как мячик, размером где-то с мой кулак, а на кончике у нее торчал стебелек.

Красивым мне показался цвет. Почти синий и почти серебряный. Я бы не смог нарисовать такой карандашами и даже красками. Мой рисунок получился вообще не похожим на настоящего блюхера.

И что странно, цвет будто двигался. Не менялся, а двигался. Не знаю, как лучше объяснить.

– Мы ведем прямой эфир из зоны Блюхерской катастрофы, – говорил ведущий, – где обнаружили это растение. Ученые не смогли определить его происхождение и подтвердили, что это абсолютно новый вид.

Наверное, их назвали растением, потому что у них были эти штуки, похожие на семечко, и стебли. Хотя на растение они не походили. Я даже не знаю, на что они были похожи.

Когда я понял, на что смотрю, я перестал считать их красивыми. Серебристо-синий цвет напоминал мне о ножах, о тяжелых грозовых тучах, а то, как он двигался, – хищника, который беззвучно выслеживает добычу, готовясь наброситься на нее.

Нет, блюхеры не были красивыми. Они были злыми, страшными, смертоносными.

Теперь они появлялись везде.

Я видел их из окна. Сначала это были небольшие серебристо-синие пятнышки, потом они покрыли всю землю. Они вырастали очень быстро. Иногда я даже успевал заметить, как пятнышки разрастались и наливались цветом.

По телевизору показывали людей, которые много знали о растениях и грибах. Я не понимал, о чем они говорят. Я разобрал некоторые слова, например плодовое тело или химические трассы, и записал их в альбом, но так и не понял, как блюхеры устроены.

Зато я теперь точно знал, почему рушатся здания. Все из-за блюхеров. Гайя была права. Обвалы и смерти людей на улицах действительно связаны. И в том и в другом виноваты блюхеры.

Они не только выпускали в воздух смертельные споры, они еще питались бетоном, камнем, стеклом и металлом. Блюхеры вырабатывали какую-то жидкость, которая их растворяла. У нее тоже было название. Инимы или инзимы – что-то такое.