Шарон Крич - Замок Корона [litres]

Король Гвидо тоже уже спал, но ему ничего не снилось. Сказка не осела у него в мозгу, потому что он почти ничего из неё не услышал. Он задремал.

Королева не только не спала, но и до сих пор не ложилась. Она стояла у стрельчатого окна, выходившего во двор, и плакала. Сказитель заглянул в её сердце и показал путь к спасению. Это она была той бедной крестьянкой из сказки, и она стала героиней, выйдя замуж за короля и спася от голода жителей своей деревни.

Сказитель бродил по саду, проветривая голову и постепенно приближаясь к хижине отшельника. Он знал, что сегодня ночью к ним присоединится ещё один гость – отшельница королевы.

Замок тоже не спал. Он вздыхал и постанывал, а один раз, казалось, даже тихо засмеялся в ночной мгле.

И всё это время кошель тихо спал в прохладных ветвях в листве граба, чёрный волос – в шёлковом платке под подушкой у принца Джанни, каштановое с золотыми крапинками перо – в туфельке Пии, а маленькая горошина – в ладони у королевы. Лишь змея тихо скользила по саду.

В кладовой возле кухни Энцио наблюдал за министром учёта овощей.

У министра был свиток и кусочек угля, которым он помечал сосчитанные овощи.

– Семь, восемь… ммм… Восемь репок. – Он сделал пометку в свитке и нахмурился. – Ах, господи! Шесть не хватает.

Энцио заглянул министру через плечо. Он не мог разобрать эти каракули, но они его занимали.

– Министр, вчера вечером мы готовили репку со свининой. Возможно, как раз шесть штук.

– О! Это прекрасно, – министр заулыбался. – Тогда сходится. – И министр перешёл к пересчёту капусты, насчитав двенадцать кочанов.

– О, господи! Четыре лишних.

– Министр, – снова вставил Энцио. – Часть только сегодня утром собрали.

– Да? Тогда сходится. – Министр сделал пометку у себя в ведомости. – Знаешь, это совсем не просто – заниматься всем этим учётом. Что-то постоянно появляется, что-то исчезает. В какой-то момент у тебя два кочана капусты, а через минуту – уже двенадцать. Стоит отвернуться, и кто-то унёс три кочана готовить!

– Наверное, за этим очень трудно уследить, – согласился Энцио.

– Ты себе даже не представляешь! Это совсем не просто, совсем. А каково другим министрам, которые должны считать гвозди, ложки или коров!

– Коров? Ну, коров, должно быть, попроще. Коровы – они такие… эмм… такие большие…

– Они прячутся в кустах.

– То есть, – задумался Энцио, – выходит, иногда может показаться, что что-то пропало, когда на самом деле его просто переложили в другое место, или съели, или оно прячется в кустах?

– Именно так!

– И насколько важно, чтобы ваш учёт был совершенно точен?

– Раньше было не важно, но сейчас король очень озабочен данными наших описей. – Министр учёта овощей пожал плечами. – Я стараюсь изо всех сил.

В кладовку заглянула Пия:

– Энцио, Энцио! Нас вызывают!

– Дегустировать?

– Нет, к королеве. Давай скорее!

Королева проснулась с готовым планом экспедиции, и слуги носились туда-сюда, исполняя её приказы.

– Зерно, овощи, молоко, цыплят! – распоряжалась она. – Муку, яйца, свинину! Джанни, погляди – готовы ли Фабриция и Вито. Пия, Энцио! Вы едете с нами. Давайте пошевеливайтесь!

– Едем куда? – спросил Энцио.

Королева уже спешила в свои покои.

– В деревню!

Формально она сказала королю о своих планах, но он, как она и ожидала, ещё не очнулся от утренней дремоты.

– Что-что, Габриэла? Ты едешь в деревню?

– Да, дорогой. Я хочу проветриться. И… и… я, пожалуй, прихвачу с собой всякого… всякую мелочь… для крестьян.

– Но, Габриэла, я сегодня утром планировал посетить своего отшельника.

– Конечно-конечно, Гвидо. Разумеется, тебе нужно посетить отшельника. Очень нужно. – Она склонилась к нему. – Гвидо, я возьму с собой детей и стражу. Тебе не обязательно нас сопровождать.

Король просиял:

– А! Уфф. Хорошо, дорогая, если ты настаиваешь…

– Разумеется, – подтвердила она.

Стоило королю отправиться восвояси к отшельнику, как замок закипел, не поспевая за распоряжениями королевы.

– Груды еды сюда! – велела она. – Живее, живее!

И, пока король мирно сидел в хижине отшельника, из ворот замка выехала целая процессия: королева, королевские дети, дегустаторы, двадцать королевских стражников, тридцать слуг и шестнадцать повозок, гружённых продуктами.

Настроение у экспедиции было приподнятым. Никто, кроме королевы, не знал, почему они отправились в это путешествие, и никто, включая королеву, не знал, какой приём их ожидает, но утро было таким ясным, и солнце отражалось от стен замка у них за спиной и переливалось в водах расстилавшейся перед ними реки Вайноно. Телеги скрипели, слуги болтали, лошади ржали и гарцевали под всадниками.

Принц Джанни ехал рядом с матерью, принц Вито и принцесса Фабриция следовали за ними. Все они были верхом на сияющих белизной лошадях. Следующими ехали Пия и Энцио на двух гнедых конях. Сидеть в седле ровно стоило им большого труда. Королевскую семью и дегустаторов окружали королевские стражники в алых плащах с золотыми бляхами, а следом длинной процессией тянулись повозки с едой.

– Отшельник, мне нужно сделать что-нибудь по-королевски.

Отшельник сидел напротив, мягко сложив руки на коленях.

– По-королевски?

– Да, благородно. Или отважно и смело. Во всех рассказах Сказителя король совершает какой-нибудь благородный поступок.

– Например?

– Король знает, как решить проблему. Он делает мир лучше. Как в этой истории с вором: в повествовании Сказителя вор будет непременно найден.

– И как король поступит с этим вором?

Король хотел было ответить: «Казнит его!» – но вспомнил, что в сказках, которые рассказывал Сказитель, король обыкновенно миловал вора. А если тот и погибал, то обычно от руки кого-то, кто слишком сильно ударил его мечом. Часто это был принц, гораздо реже – король, которые слишком поздно понимали – и странно было сейчас это осознавать, – что вор зачастую был виновен в столь мелкой провинности, как кража буханки хлеба для своей голодающей семьи.

– Так как же поступил бы король, – повторил свой вопрос отшельник, – тот король из сказки, если бы он поймал вора?

– Ты мог бы решить, что король казнил бы вора, и это было бы справедливо, но я вынужден признаться, что в тех историях, которые рассказывает Сказитель, я немного сочувствую ворам.

– И почему же? – поинтересовался отшельник.